Хякки Яко (СИ)

И здесь важно понимать какую роль клинки играют в жизни самураев, ибо мечи для них что-то среднее между любимой женой и лучшим другом, но даже если отбросить всю поэтическую муть, которую постарался до меня донести старик, меч для самурая действительно был всем — это и орудие, и показатель статуса, и мера его мастерства. Ведь основная техника самураев — насыщение брони и оружия своей чакрой, и следовательно факт того, что клинок был сломан, говорит о том, что воин плох и как фехтовальщик и как чакроюзер. В обществе где всё построено на мастерстве, чести и достоинстве это политическая и социальная смерть, по-другому не скажешь. Юнец покрыл бы позором себя — как бесталанного и ленивого воина, свою семью — как породившую его и не сумевшую правильно взрастить и воспитать, и разумеется свой клан… вот только с кланом то как раз всё не так просто.

Сёгуна такой расклад дел никак не устраивал, сильным мира сего нельзя демонстрировать слабость, ОСОБЕННО слабость своего клана, ибо это может породить сомнения и смуту в рядах сторонников, что особенно опасно в преддверии скорой войны. А потому пришлось владыке этих земель идти на крайние меры.

В тот день, пол года назад, он пригласил к себе Уэно Иусо на аудиенцию, где попросил его… взять всю вину на себя, во всеуслышание заявить, что поломка клинка его ошибка и вина… Я ведь уже говорил что подобное значит в условиях местного социума. Сёгун попросил старика, не много не мало, «умереть» за него, в замен обещая свою вечную благодарность и полную поддержку, как лично ему, так и всему роду Уэно. На что старик ответил весьма ярко и не сдерживаясь, ибо честь и достоинство рода для него стояли куда как выше собственной жизни. Не знаю как бы сложилась судьба, если бы на этом всё и закончилось, но этого не произошло. Оскорблённый в лучших чувствах кузнец, что расценивать просьбу правителя иначе как предательство отказывался, не придумал ничего умнее чем рассказать об этом всем кому только мог, и стоит понимать, что семья Уэно, ровно как и две оставшихся, что владели секретом чакро-стали, несмотря на отсутствие титулов и войска имела огромное влияние, как среди простых людей, так и среди самураев, особенно среди самураев.

Когда правда выплыла наружу поднялся настоящий скандал. Трон под сёгуном заметно зашатался, но не на долго. В кратчайшие сроки было проведено расследование и суд, по итогам которого сражавшиеся бок о бок с заварившим всю эту кашу юнцом воины в один голос заявили что искуснее и храбрее его самурая не знают, а главы двух других семей-кузнецов, после осмотра осколков клинка, нашли дефект как в самой стали, так и в ковке. Старика буквально «распяли», наглядно продемонстрировав что неприкасаемых нет и любой кто рискнёт пойти против сёгуна будет уничтожен. Власть правящего клана лишь укрепилась, а род Уэно был опозорен и попал в опалу.

Сам Иусо клялся что всё это гнусная ложь, что свидетели были либо куплены, либо запуганы, а две другие семьи просто решили, что делить рынок сбыта на двоих куда-как сподручнее чем на троих, и просто избавились от ненавистного конкурента, что много лет затмевал их и не давал возвысится. Не знаю так ли это, но сам старик за всё время нашего с ним разговора ни разу не солгал. Конечно это ещё не означает что он не мог ошибиться, но точно идёт ему в плюс. Однако меня по прежнему мучал один вопрос — почему мы? Я достаточно умён для того чтобы понимать, что клан Кагуя, пусть и порядком изменился в лучшую сторону, но всё равно не является пределом мечтаний, на что старик вновь честно ответил, что изначально задумывал всё иначе.

После «непредвзятого» суда Иусо был в ярости, и как и в прошлый раз, она послужила ему откровенно дерьмовым советчиком. Вельможи и знатные самураи даже не успели разойтись, как старик плюнул под ноги сёгуну и заявил, что раз его изделия столь плохи, то с этой самой секунды он более не выкует и ржавого гвоздя! Разумеется это не осталось без ответа. Единственная родственница Иусо — его внучка, четырнадцати лет от роду, была тут же взята под стражу, а самому старику непрозрачно намекнули что с ней сделают если он вздумает лишить государство одной трети стратегического ресурса. Но на этом всё не закончилось, сёгун, решив окончательно разделаться с чересчур много о себе возомнившим мастером, так же издал указ, согласно которому всё та же внучка старика — Уэно Каяо, была мигом помолвлена с младшим сыном одной из двух оставшихся семей-кузнецов и вот этого старик допустить не мог. Он на полном серьёзе был готов лично придушить своего последнего кровного родственника, но не допустить передачи родовых секретов* ненавистным конкурентам. Однако добраться до неё ему мешала личная гвардия сёгуна, против которой у старика не было и тени шанса.