[Хичи 1-2] Врата. За синим горизонтом событий

— К дьяволу твои идиотские выводы… — начинаю я, рассерженный этим сексуальным тяготением и неудовлетворительными отношениями. Но мне не хочется с ним спорить, к тому же он напоминает мне:

— Должен сообщить вам, Боб, что ваше время почт кончилось. Теперь вам следует пройти в восстановительную комнату.

— Вздор! От чего мне восстанавливаться? — Но в принципе он говорит дело. — Хорошо, возвращайся к норме. Команда отменена — так я должен сказать? Отменена команда?

— Да, Робби.

— Ты опять! — взрываюсь я. — Прими наконец решение, как ты будешь меня называть!

— Я обращаюсь к вам соответственно состоянию вашего рассудка, вернее, соответственно тому состоянию, которое хочу у вас вызвать, Робби.

— А теперь ты хочешь, чтобы я почувствовал себя ребенком? Ну ладно, не важно. Слушай, — говорю я, вставая, — ты помнишь весь наш разговор, когда я приказал тебе показывать голограммы?

— Конечно, помню, Робби. — Мое время закончилось двадцать секунд назад, но к моему величайшему удивлению Зигфрид добавляет: — Вы довольны, Робби?

— Чем?

— К собственному удовольствию, вы доказали, что я всего лишь машина? Что вы в любое время можете контролировать меня.

Я замолкаю и некоторое время тупо смотрю на экран.

ОБЪЯВЛЕНИЯ 

Безболезненное лечение зубов.

Оборудование для любых целей.

Рекомендации. 87-579.

Некурящие в вашем экипаже недовольны?

Я эксклюзивный агент «Подавителя дыма» на Вратах. Наши сигареты доставляют удовольствие и избавляют ваших товарищей от дыма.

Для демонстрации звоните: 87-196.

— Значит, вот чем я занимался? — спрашиваю я удивленно. — Ну, хорошо. Ты машина, Зигфрид. Я могу тебя контролировать.

— Но ведь это мы и так знали! — вслед мне произносит Зигфрид. — То, чего вы по-настоящему боитесь, то, что хотите контролировать, находится в вас самих.

20

Когда проводишь так много времени рядом с другим человеком, что знаешь каждый его жест, каждый запах, который он способен источать, каждую царапину на теле, то либо начинаешь смертельно ненавидеть его, либо погружаешься в него так глубоко, что уже и не понимаешь, как от этого освободиться. У Клары и у меня было и то и другое. Наше маленькое любовное увлечение обернулось отношениями сиамских близнецов. И в этом не было никакой романтики. Между нами вообще не было пространства для романтики. И все же я знал каждый дюйм Клары, каждую пору, каждую ее мысль. Я знал ее лучше, чем свою мать, и через тот же самый путь от чрева наружу. Я был окружен Кларой.

И подобно инь и ян, она была так же неразрывно связана со мной. Каждый из нас определял вселенную другого, и бывали времена, когда я — уверен, что и она — отчаянно хотел вырваться и глотнуть свежего воздуха.

В день возвращения, грязные и измотанные, мы автоматически направились к Кларе. Там была ванная, много места, квартира ждала нас, и мы вдвоем упали в постель, как давно женатые после недели длительного и очень трудного путешествия. Но мы не были давно женатыми. И я не обладал никакими правами на нее.

На следующее утро состоялся наш первый завтрак после полета. Это были привезенные с Земли канадский бекон и яйца, невероятно дорогие, свежие ананасы, овсянка с настоящими сливками и капуччино. Клара постаралась напомнить мне о своем главенствующем положении, упрямо заплатив из своего кредита. А я малодушно проявил павловский рефлекс, чего она и добивалась.

— Тебе не нужно этого делать. Я знаю, что у тебя больше денег, — сказал я.

— И ты бы хотел знать, насколько больше, — произнесла она, очаровательно улыбаясь.

Я знал это и без нее. Мне проговорился Шики. На ее счету было семьсот тысяч долларов с мелочью. Вполне достаточно, чтобы вернуться на Венеру и прожить остаток жизни в относительной безопасности, если бы она захотела. Хотя я плохо себе представляю, как люди могут жить на Венере. Может, поэтому она и оставалась на Вратах, хотя ей это было необязательно.

— Ты должен наконец родиться, — сказал я, заканчивая свою мысль вслух. — Нельзя вечно оставаться в чреве.

Она удивилась моей болтовне с самим собой, но готова была продолжать мою тему.

— Боб, дорогой, — проговорила она, вылавливая в моем кармане сигарету и позволяя мне зажечь ее, — ты в самом деле должен позволить умереть наконец твоей бедной маме. Мне трудно все время напоминать себе, что я должна тебя отвергать, чтобы ты через меня выполнил свой долг перед матерью.

Я догадался, что начинается игра в вопросы и ответы, но, с другой стороны, понял, что это не совсем так. Подлинной повесткой дня было не общение, а желание крови.

— Клара, — как можно приветливее ответил я, — ты знаешь, что я тебя люблю. Меня беспокоит, что ты достигла сорока лет, так и не установив долговременных отношений ни с одним мужчиной.