[Хичи 1-2] Врата. За синим горизонтом событий

— Тише, милая, — проговорил я, погружаясь носом в ее волосы.

Так от волос к уху, от уха к губам, шаг за шагом мы занялись сексом, спокойно, мягко, неторопливо. Эго очень успокаивало. Луиза была умелой, восприимчивой и покорной. После нескольких месяцев буйных пароксизмов с Кларой это походило на возвращение домой к маме на куриный супчик. В конце она улыбнулась, поцеловала меня и отвернулась.

Луиза лежала очень тихо, не было слышно даже дыхания. И только когда рука у меня стала влажной, я понял, что она снова плачет.

— Прости, Боб, — прошептала она, когда я снова начал успокаивать ее. — Просто нам никогда не везло. Иногда я могу жить, понимая это, а иногда просто не в состоянии. Сегодня один из таких плохих дней.

— Переживешь.

— Не думаю. Я больше ни во что не верю.

— Но сюда ты ведь попала? А это везение.

Она повернулась ко мне лицом, внимательно вгляделась в меня, но ничего не сказала.

— Миллионы людей отдали бы свое левое яичко, лишь бы попасть сюда, — продолжил я.

— Боб… — медленно проговорила она и смолкла. Я начал что-то объяснять, но Луиза закрыла мне рот ладонью. — Боб, ты знаешь, как мы сюда попали?

— Конечно. Сесс продал воздушную лодку.

— Мы продали не только ее. Лодка дала нам немного больше ста тысяч долларов. Этого, не хватало даже для одного билета. Деньги мы получили от Хэта.

— Твоего сына? Который умер?

— У него была опухоль мозга, — принялась рассказывать Луиза. — Ее обнаружили вовремя, ну, почти вовремя. Она была вполне операбельна. Хэт мог бы жить. Ну, не знаю, лет десять, наверно. Но, конечно, не совсем нормально. У него были затронуты речевые центры и мышечный контроль. Но он мог бы жить и сейчас. Только… — Она потерлась лицом о мою руку, но сдержалась и не заплакала. — Он не хотел, чтобы мы тратили деньги на его Временную медицину. Нам удалось бы заплатить за операцию, и мы снова остались бы ни с чем. И тогда он продал себя, Боб. Продал все органы. Больше, чем левое яичко. Всего. Органы высшего качества, принадлежавшие двадцатидвухлетнему мужчине нордического типа, очень дорогие. Он подписал договор и его… усыпили. Сейчас части Хэта в десятке людей. Все продали для трансплантации, и мы получили деньги. Почти миллион долларов. Вот так мы и попали сюда. У нас даже немного осталось на прожитье. Вот откуда наша удача, Боб.

— Прости, — сказал я.

— За что? Нам просто не везет, Боб. Хэт умер. Вилла погибла. Бог знает, где мой муж и наш последний ребенок. А я здесь, Боб, и почти все время тоже хочу умереть.

Я оставил ее спать в своей постели и побрел в Центральный парк. Оттуда я позвонил Кларе, но ее не было дома, и я оставил сообщение, где меня можно найти. В парке я провел около часа, лежа на спине и глядя на зреющие ягоды шелковицы. Поблизости никого не было, кроме нескольких туристов, забежавших ненадолго до отлета корабля. Я не обратил на них внимания, не заметил даже, когда они ушли. Мне было искренне жаль Луизу, жаль всех Форхендов, но особенно мне было жаль себя. Им сильно не везло, но то, чего не хватало мне, причиняло гораздо большую боль. У меня не хватало смелости пуститься на поиски собственной удачи.

Больные общества выплевывают из себя авантюристов, как зернышки винограда. Но сами косточки мало что могут сказать об этом. Вероятно, так обстояло дело с моряками Колумба или теми пионерами, которые вели свои крытые повозки через территорию команчей. Они, должно быть, ужасно боялись, как и я, но у них просто не было выбора. Как и у меня. Но, Боже, как мне было страшно…

Неожиданно я услышал голоса: детский и легкий смех Клары. Я сел.

— Привет, Боб, — поприветствовала она, остановившись рядом и положив руку на голову маленькой чернокожей девочки с пшеничными волосами. — Это Вэтти.

— Здравствуй, Вэтти.

Голос мой звучал странно, даже я это заметил. Клара взглянула внимательнее и спросила:

— В чем дело?

Я не мог ответить одной фразой, поэтому выбрал только часть ответа.

— Виллу Форхенд объявили мертвой.

Клара молча кивнула, а Вэтти вдруг пропищала:

— Пожалуйста, Клара, брось мне мячик. — Клара бросила мяч, поймала, затем бросила снова. Все это происходило в ритме адажио Врат.

— Луиза хочет вылететь в рейс с премией за опасность, — проговорил я. — Думаю, она желает, чтобы я… чтобы мы летели с ней.

— Да?

— Как ты? Дэйн что-нибудь предлагал тебе?

— Нет. Я не видела Дэйна… не знаю сколько времени. Он улетел сегодня утром на одноместном.

— Даже без прощальной вечеринки? — Я был сильно удивлен, а Клара почему-то поджала губы.

— Эй, мистер! Ловите! — крикнула девочка. Она бросила мяч, и он полетел, как воздушный шар, к причальной мачте. Мяч плыл по воздуху медленно, но все равно я его упустил. Мозг мой был занят чем-то другим. Не сосредотачиваясь, я бросил мяч обратно.

Минуту спустя Клара засобиралась домой.

— Боб? Прости. У меня плохое настроение.

— Да, — рассеянно откликнулся я, при этом мой мозг продолжал работать над серьезной задачей.

— У нас было нелегкое время, Боб, — немного виновато проговорила Клара. — Не хочу быть раздражительной с тобой. Я… я кое-что тебе принесла.