Хидэёси. Строитель современной Японии

Странной была эта церемония, по многим причинам подвергнутая критике, богатая и гротескная. До дурновкусия? Может быть, однако — пусть даже это умерит наше восхищение японской сдержанностью — ее годовщину отмечали дважды, точно воспроизводя ее различные реалии: в 1880, а потом в 1937 гг., оба раза желая превознести национальное чувство и культ императора; значит, Хидэёси, при всем своем авторитаризме и нехватке «родовитости», сумел попасть в точку, и надолго.

Не исключено также, что церемония в Китано послужила, по крайней «мере отчасти, генеральной репетицией другой, намного более значительной в глазах Хидэёси, — визита, который ему должен был нанести молодой император Го-Ёдзэй, недавно вступивший на престол.

Прибытие императора (гёко) к какому-либо из подданных было такой редкостью, что за время правления сёгунов Асикага отмечено всего дважды — в 1408 г. и в 1467 г. в ответ на приглашения двух величайших сёгунов эпохи Муромати, Ёсимицу и Ёсимаса. Таким образом, Хидэёси, принимая в своем новом дворце Дзюракутэй императора, становился на одну доску с этими людьми, каждый из которых на свой лад сто лет назад определял век.

Повод был волнующим: Хидэёси не столько изъявлял почтение к суверену, сколько отмечал собственный триумф, вступление в императорскую семью сразу двумя путями — благодаря тому, что Коноэ Сакихиса усыновил его самого, и вследствие того факта, что он в свою очередь и в качестве взаимной любезности удочерил дочь последнего, равно как и младшего брата Го-Ёдзэя. Во время императорского визита он в глазах у всех освятит этот союз, произведя официальное отправление культа своих новым фамильным богам — богам рода Фудзивара.

Это был также повод к тому, чтобы поупражняться и показать свои таланты в другом «виде спорта», популярном среди даймё, — искусстве стихосложения, которому был посвящен весь первый день. Имеются в виду короткие стихотворения (рэнга): один сочинял такой стих на тему, предложенную ведущим, — в данном случае императором, — а другой отвечал, тоже в стихах. Обильное употребление алкоголя пробуждало вдохновение — последнее истощилось только поздней ночью.

На следующий день гостей развлекали длинной придворной музыкальной и танцевальной программой (буга-ку). Потом, как и накануне, супруга и мать хозяина раздали каждому многочисленные дары: одежды, редкие бумаги, драгоценные ткани, в дополнение к значительным суммам в деньгах и рисе, преподнесенным день назад, прежде всего императору. Наконец Хидэёси проводил уходящего императора, так же как ранее специально заезжал за ним. Суверен — неслыханная честь — позволил ему подняться вместе с собой в ритуальную повозку, запряженную быками; но придворные вернулись домой лишь на пятый день.

Хидэёси немедленно велел записать подробный рассказ об этой церемонии, копия которого будет отправлена семье каждого придворного и даймё; не следует заблуждаться по поводу этого документа — он, конечно, послужил славе Хидэёси, но в той же мере и славе императора, о престиже которого, а иногда и о существовании не помнили более двух веков. Так обрел плоть императорский миф — который окажет влияние на события XX в. в лучшем и в худшем смыслах, но который лишь один был способен объединить народ, живущий в замкнутом пространстве и всегда готовый передраться.

Снова и снова деньги

Политика престижа стоит дорого! Хидэёси, без конца старавшийся пополнять свою быстро пустеющую казну, знал это. Он не переставал этим интересоваться, иногда в самой прозаической форме:

..Я так устал, что ложусь до наступления вечера. Тем не менее каждый вечер я сжигал две свечи в бесконечных спорах. Проверяя свой запас золотых монет, я нашел только золотой порошок, завернутый и стоящий не более десяти монет. Не знаю, почему так получилось. Может быть, потому, что я недостаточно этим занимался и не взвесил их надлежащим образом. Тем не менее, хотя я, конечно, отложил часть этого, я не понимаю, почему нахожу только эквивалент десяти монет в золотом порошке. Надеюсь, вы сможете объяснить мне причину, когда настойчиво расспросите Юмэ [служанку].

(Письмо Ива, горничной его матери. 5 октября 1588 г.)