Химера

Ночной Элхасс был совсем не похож на те ночные города, что я уже видел в этом мире раньше. Ночной Элхасс — город потрясающий. Это как бы отдельный город, причем совсем другой. Я даже не знаю, чем объяснить такую метаморфозу — город, непонятно какого времени, город-галлюцинация, город, где идешь и размышляешь — ну как такое может быть, я же ходил здесь и даже не думал, что он, этот город, может быть и таким… Это черное, низкое небо, в которое впиваются ставшие тюрьмой узкие башни старой крепости. Это хмурые силуэты и тихие возгласы тех, кто почти незримо бродит в тени древних стен, всматриваясь в лица приезжих. А где еще так вкусен и тяжел аромат местного вина? Ведь Элхасс — это город спешащих жить, где при этом никто не торопится, город, где времени практически не существует. Самое лучшее средство от депрессии — прогулка по ночному городу. Плевать, что нас ловят, плевать что опасно, ночной Элхасс прекрасен. Совершенно удивительный город. Сумасшедший и сводящий с ума.

Это я сейчас так им восхищаюсь, а тогда мне было не до ночной экзотики Элхасса.

Наконец, мы подошли к цели. Нас снова было шестеро — не хватало только моряка. Видимо обстановка проверена и все расчищено. Я взял с земли горсть мелких камешков и бросил их в окно нашего номера. Почти сразу оттуда выглянула Хельга. Я молча махнул рукой, она кивнула в ответ и исчезла. Через минуту она уже стояла рядом с нами.

— Как прошло? — спросил один из ее знакомых. По-моему это был «купец».

— Нормально. Спасибо вам, ребята! — судя по всему, Хельга уже полностью поправилась.

— Не за что. Удачи!

С этими словами вся тройка растворилась в ночи. Остался я, Хельга и Хантер. Только тогда Хельга повернулась ко мне.

— А это тебе, за то, что ушел тогда, — сказала она, а я получил сильный и довольно-таки болезненный удар ее кулака в мой бок. — Не мог кого-то другого послать за водой?

О том инциденте с приемом «порошка радости» мы больше уже никогда не вспоминали.

Как только Хельга присоединилась к нам, Хантер сразу же отвел нас в порт, и какими-то хитрыми закоулками привел к кораблю. Когда он умудрился так лихо освоить город и порт, я не понимал. Мне бы на это и года не хватило.

Моряк, участвовавший в моем эффектном освобождении, был уже тут. Видимо — успел вперед нас какой-то более короткой дорогой. Он оказался капитаном корабля, курсировавшего по линии Столичный Порт — Элхасс — Эреней. Звали его — капитан Горс. Что он там перевозил, я даже и не спрашивал. Не мое это дело. Но перевозилось нечто явно запретное и противозаконное, поскольку благодаря довольно хитрому приему нашему капитану удавалось избегать проверок портовых служащих. Видимо — причины имелись. Именно на своем корабле капитан Горс привез сюда Хантера, и, судя по всему, они сдружились, поскольку мой земляк называл нашего шкипера «кэп» и держался с ним по-свойски.

Я так и не узнал, каким образом Хантеру удалось заполучить «кэпа» а отряд по моему освобождению — дело-то было рискованное, и к тому же крайне сомнительное, с точки зрения какого-нибудь законопослушного гражданина Королевства.

Весь морской путь до Эренея прошел на удивление спокойно и без всяких приключений. Если не считать, что пару раз мы прятались в каких-то бухтах и пережидали шторм. Этот участок нашего путешествия уложился в пару десятков дней и неожиданно оказался веселым и радостным. Я тогда просто отдыхал, живя текущим моментом и стараясь не думать о будущем. Нам с Хельгой предоставили отдельную каюту, узкую, как пенал, а Хантер устроился где-то отдельно. Экваториальное солнце жгло палубу, и мы старались покидать свою каюту только по ночам. Почти попутный бриз быстро гнал шхуну Горса все дальше и дальше на юг, мимо скалистых мысов Срединных гор, вдоль берега Великой Пустыни к Эренейским горам. Тишину нарушал лишь шум волн, шелест ветра в парусах, да скрип корабельной оснастки. Океан дышал, и запахом его воды был пронизан весь корабль. А за день все пропитывалось солнечными лучами. Каждое утро солнце появлялось на востоке из-за неровного берега на горизонте, вертикально карабкалось по небосводу к зениту, а потом, также вертикально опускалось с другой стороны к горизонту и проваливалось затем в золотые воды Океана.