Химера

Горюнов приехал в управление, когда заканчивался первичный допрос. У следователя от нетерпения подсасывало под ложечкой. Сейчас должно все решиться. Аскольд Козлов, в прошлом расчленивший свою мать, пойман. Оставалось найти доказательства его вины, но это будет несложно. Четыре года назад псих раскололся при первом общении с операми: рассказал, где спрятал орудие убийства, где закопал останки, подробно объяснил мотив поступка, который в коротком пересказе выражался словами: «Эта стерва меня достала!»

Шарафутдинов вышел из комнаты для допросов, разговаривая по мобильнику. Горюнову пришлось подождать, пока он закончит.

– Ну? – нетерпеливо спросил следователь, как только начальник угрозыска убрал трубку. – Как прошло? Рассказал?

– Все рассказал, Андрей Палыч.

– Что все?

– Историю жизни и смерти. – Шарафутдинов загадочно ухмыльнулся, и Горюнов понял, что его ждет разочарование. – Короче, Козлов здесь ни при чем. Никого он не убивал.

– Тогда где он пропадал?

– Он влюбился. В медсестру из Кащенко. Фролова Галина. Сейчас вот с ней разговаривал, позже ребят пошлю протокол оформить. Эти две недели он провел у нее в Москве.

– Не может быть!

– Что самое интересное, она к нему тоже неравнодушна. На пятнадцать лет старше. Козлов для нее – последний шанс. Любовь крутили еще в клинике. После выписки он ее навещал, а две недели назад все бросил и поехал делать предложение. Короче, эти две недели, в течение которых, как мы думали, он расчленял невинных девушек, Козлов безвылазно жил у нее на станции «Спортивная».

– Безвылазно? В том числе десятого и шестнадцатого июля?

– Медсестра подтвердила алиби на эти даты. Сутки напролет проводили вместе. Не могли оторваться друг от друга.

Горюнову захотелось выпить воды.

– Кто-нибудь, кроме нее, может это подтвердить? – спросил он. – Все-таки любовница – лицо заинтересованное.

– Фролова говорит, что алиби может подтвердить мать, с которой она проживает в одной квартире, – та готовила им завтраки. Еще соседи подтвердят. В сумке у него нашли фотоаппарат со снимками романтического отдыха: в парке, в «Макдоналдсе», на колесе обозрения. Оба счастливые, веселые, беззаботные, прямо голубки.

– Фотографии подготовлены заранее.

– Я не верю, что он мог организовать себе фальшивое алиби: сделать фотографии, подговорить любовницу, мать, соседей. Козлов – бывший псих. Первое преступление совершил после ссоры под влиянием импульса. Он не в состоянии планировать свои действия. А вот злодей, который похищает девушек, делает это очень хорошо, иначе бы мы его давно нашли. И потом, имеется косвенное свидетельство. Козлов все отрицает. Категорически. А если вы помните, то в первом деле, когда его взяли…

– Да-да, сразу признался. Черт!

Горюнов был расстроен. Шарафутдинов сочувствующе посмотрел на него.

– Я понимаю ваши чувства, Андрей Палыч. Но это не он. Не наш Расчленитель.

Попрощавшись с операми, Горюнов поехал домой. Настроение было паршивее некуда. Последние три дня он работал на износ, по восемнадцать часов в сутки, а расследование топталось на месте. Главные вопросы по-прежнему оставались без ответа. Кто похищает девушек? С какой целью? Где их прячет? Горюнов понял, что свихнется, если попытается выстроить еще одну версию.

Дома, в прихожей, его встретил аромат специй и тушеного мяса, которое готовила супруга. Впервые за неделю у Горюнова на ужин были не бутерброды или китайская лапша, которыми он перебивался между оперативками, а настоящая домашняя стряпня.

После ужина он пытался смотреть телевизор, но лишь бессмысленно переходил с канала на канал. Засевшие в голове обстоятельства дела не давали сосредоточиться на телевизионных сюжетах, хотя Горюнов очень старался. Вновь и вновь его мысли возвращались к делу о таинственных похищениях.

Итак, Аскольд Козлов не тот, кого они искали. Вероятный подозреваемый оказался не маньяком, а влюбленным идиотом. Это тупик. Что дальше?

На детективном сериале про следователя, который бодро раскрывал запутанное сценаристами убийство, позвонил Ваня Трунов, чтобы отчитаться о проделанной работе. Он ездил в Москву, разговаривал с одноклассниками Марины Бевенис, изучал ее личную жизнь и подростковые проблемы. Зацепок не нашел. Горюнов уныло слушал помощника, чувствуя, что поиски в этом направлении тоже скорее всего не дадут результата.

– И последнее, – сказал Ваня. – Удалось переговорить с приятелем Савичева, на которого тот ссылался в своем алиби.

– Максим Рожков, – вспомнил Горюнов. – Он прилетел из Таиланда?

– Угу. Я поднял его с постели – отсыпался после перелета. Так вот, он говорит, что вечером десятого июля они с Савичевым действительно сидели в ресторанчике на Патриарших прудах. А вот расстались с ним не позже одиннадцати – точно он не помнит, был сильно пьян.

– Десятого в одиннадцать?

– Он так говорит.

Горюнов задумался.

– Сколько нужно времени, чтобы добраться из центра Москвы до Истринского района? Час?

– Ночью по пустым дорогам можно и быстрее. Только зачем ему мчаться посреди ночи за город, а утром возвращаться к жене?

– Ну да, – пробормотал Горюнов. – Незачем.