Химера

Услышав совет сжечь свое сочинение в печке, мой приятель естественно на меня обиделся, и пошел в «Зал Общей Работы [2]», как ребята по-литературному называли свой просторный офис. Подумав пару секунд, я отправился следом. В «Зале Общей Работы» в результате перерыва на кофе как раз никто не работал, и был шанс обсудить близкую мне сейчас тему в широком кругу. К тому же пока я трепался со своим коллегой, кофе давным-давно должен был завариться.

— Всем здрас-с-сте, кого еще не видел! — громко сказал я, появляясь в дверях, как подарок. Почти все ребята уже сидели на своих местах, не было только Павла. Наверно это Машенька их предупредила. — Мы тут с Олегом ненароком затронули животрепещущую проблему бытия, и мне стало интересно, суеверный ли вы народ? И как это отражается на состояниях ваших душ?

— Ты к чему? — не поняла меня Машенька. — Кофе уже готов. Сахару достал?

— Достал. Мне для дела необходимо, для работы, — начал растолковывать я, поставив на стол пачку рафинада. — Сначала о приметах, суевериях и вере вообще. Очень надо узнать ваше мнение. Понимаете, ведь никто так и не смог четко разграничить суеверие и веру: где начинается одна и заканчивается другая, а если кто и пытался, то выходило мутно, неубедительно и многословно. В нашей жизни, с ее бешенными информационными потоками и с притоком свежих людей постоянно возникающие новые реалии создают новейшие суеверия. Так, например, на моих глазах возникло поверье, что нельзя выносить помойку после заката солнца. Думаю, что это оттого, что именно в темноте у помоек и мусоропроводов часто тусуются бомжи, алкаши, нарики и прочие маргиналы. А люди они неспокойные, нервные, способные на неприятные поступки. Но это все фигня, есть и более крутые суеверия! Ведь большинство не только не обалдеют знаниями, чтобы понять происходящее, но и не хочет что-либо узнавать. Научное мировоззрение сейчас удел редких одиночек. Это вообще порождает глупые слухи и нелепые идеи.

— Это у тебя, что ли, научное мировоззрение? — удивилась Машенька. — Лично если про меня, то я еще ни разу и не определилась: верить мне или не верить. Были случаи, когда и сбывалось. Но ведь это могло, и, скорее всего, было глупое совпадение. Стечение обстоятельств. А ты-то что хочешь услышать? Кофе сам себе наливай, и вообще не сиди как именинник.

— Ты-то знаешь, что я ни во что не верю, — пояснил я, наливая себе кофе. — Меня волнует настроение масс.

— Да теперь про тебя все уже знают, тоже мне удивил, — пробурчал Олег. — А для меня скорее стоит вопрос: чего в жизни больше — необходимости или случайности? Но я сам ответа не знаю… Еще… Пока.

— Помнится мне кто-то, когда-то говорил: случайность правит миром, — охотно поддержала беседу Машенька. — Да, пожалуй, главное в жизни — необходимость, как в «Трех Королях».

— В каких еще трех королях? Миром правит случайность, — наставительно заявил Олег, — которая является следствием необходимости. Хотя здесь термин «следствие» было бы не совсем корректно использовать, но все же… Раз уж такие слова помянули… Еще бы про любовь вспомнили!

— Случайность, — возразила Машенька, — частный случай закономерности. А насчет суеверий… Суеверия тоже бывают разные. Вот в черных кошек я не очень верю, но некоторые суеверия научно обоснованны. Факт. Вот вы, например, знаете, почему перед сильной грозой часто снятся давно умершие родственники? Есть также примета, что покойные родичи снятся на снег или просто на смену погоды… Причем сбывается часто! Тебе кофе налить? А сколько сахару?

Повисла пауза. Первым не выдержал Олег:

— Машенька, ну не томи, говори! — притворно взмолился он. — Тебе снятся покойные родственники, да? Налей, и кинь три кусочка.

— А мне не снятся, — сказал я. — Вернее снятся, но не родственники, да и к грозе это отношения не имеет

— Может она идет где-нибудь, но очень-очень далеко-далеко? — с надеждой спросил Олег.

— А перед грозой… — начала было что-то говорить Машенька, размешивая сахар в чашечке, но тут дверь неожиданно открылась, и вошел Павел — наш дизайнер-визуализатор и по совместительству «железник». Вид у него был какой-то встрепанный, даже очки сидели криво. На середине лба красовалась наклейка из пластыря. Все сразу же уставились на него.

— Комрады! — возопил он прямо с порога, — ни у кого нигде не завалялось процового кулера под семьсот семьдесят пятый сокет? Ну, пусть даже самого стремного, главное, чтоб работал!

— Не, такого дерьма не держим-с. Хочешь с нами кофе? — Сказал я, салютуя своей кружкой.

Павел кофе хотел, поэтому сразу же отыскал свою кружку и присоединился к нашей компании. Кружка у него была большая, белая, с неприличной надписью на английском языке, чем Павел чрезвычайно гордился. Этот полезный бытовой предмет ему торжественно вручил на прошлый Новый Год сам генеральный, который любил устраивать дешевые праздничные корпоративки за счет фирмы.