Химера

— Ну, спасибо просветили насчет чесания ладоней по полной программе! Таких деталей не знала, — радостно засмеялась Машенька, делая бутерброды из принесенной Павлом нарезки хлеба. — Я сразу по чуть-чуть всем отвечу, если еще не забыли. Все это я не слышала, а читала. Это я про атмосферное давление, если помните. Глубина сна измеряется фиг знает чем. Сны не снятся в медленной фазе сна. Снятся в быстрой. За ночь их сменяется несколько. Если проснешься в медленной фазе — не вспомнишь, что снилось, и кажется, что не снилось ничего. Если проснешься в быстрой фазе, то помнишь хорошо, но только последний сон. И еще есть хорошая примета, хотя и очень противная. Моя личная. Мне один раз приснилось много говна, и моя мама сказала, что к деньгам… Сбылось! И, наверное, в мозгах сформировался такой стереотип… Теперь вот, правда, всегда какашки снятся: то перед зарплатой, то найду, то вдруг родители денег пришлют.

Машенька, сюрреалистично сочетавшая в своей душе поистине детскую наивность с прожженным бытовым цинизмом, казалась личностью уникальной для нашего маленького коллектива. Родители у Машеньки — широко известные в узких кругах деятеляли шоу-бизнеса, всегда отсутствовали, вечно где-то разъезжали и периодически подкидывали деньжат своей непутевой дочке. Я никогда не мог понять, когда эта девушка умно шутит, когда глупо прикалывается, а когда говорит на полном серьезе. Временами мне начинало казаться, что последнее справедливо для нее всегда.

— Машенька, а я могу предположить, почему так, — начал мысль Олег елейным голосом. — На деньги можно много всякого разного накупить, да? А потом всякое говно можно легко продать и получить за него еще много-много денег! Ну, если рекламу дать хорошую, конечно, и правильно организовать маркетинг.

— Ну! Подстебнул, так подстебнул! — засмеялась Машенька. — Не хочешь ли закупить преотличнейшего говна? Сейчас у меня антикризисные скидки!

— У нас всегда так, — недовольно пробухтел Олег, дожевывая бутерброд. — Начали с души, потом перешли на суеверия, а закончили антикризисным говном.

— Э-э-э… м-м-м-м… — замычал я, забивая тем самым место в разговоре. — Ну, давайте снова про суеверия…

— Вот недавно у меня домовой завелся… — охотно поддержала меня Машенька. — И я его кормлю… Потому что когда не покормлю, то какие-то тени в коридоре мерещатся, и сплю я плохо. Вот это суеверие, самовнушение или вера? Может — язычество?

— А я домового из старого дома в новый перенес, — вдруг сказал Павел. — В тапочке, на всякий случай. Пусть, думаю, охраняет новую квартиру. Так старый дом вообще развалился после этого — там что-то в земле просело, и он почти пополам треснул.

— Я своего домового, как только он поселился, сначала целую неделю не кормила… — Расстроено поведала Машенька, все-таки отважившись попробовать колбасу. — Так он обиделся, и всякие глюки пошли по ночам. Я испугалась, что он моему попугаю хвост повыщиплет. Пришлось его кормить и пива наливать… Домовому в смысле, не попугаю. А приятная колбаска. Где брал?

— А ты что, помнишь точную дату вселения домового? Знаешь — старую чукотскую примету? Никогда не ешь желтый снег! — почему-то ляпнул Олег, вспомнив древний анекдот. — А колбаса из нашего магазина около моего дома.

— То про говно, то про желтый снег… — возмутилась Машенька. — Мы же едим и кофе пьем! Примет будто других нет!

— Есть, есть! — сразу же активно отреагировал Павел. — Вот вам примета про фотографирование: типа, когда дружишь и хочешь сохранить отношения, то ни в коем случае не фоткайся вдвоем. Вот.

Весь офис прекрасно знал, что между Павлом и Машенькой, несмотря на наличие у обоих постоянных партнеров, существовали давние вялотекущие любовные отношения, постепенно сходящие на нет. Никто ничего не говорил явно и вслух, но поводов для шуток и полунамеков всегда было предостаточно.

— Гон, — махнул рукой Олег. — Маразм с двумя «р».

— Слово «маразм» пишется с одной «р», — с невероятной серьезностью заявила Машенька, — в отличие от слова «сюрреализм». И вообще — употреблять слово «маразм» уже не модно, вместо него надо говорить: «меня это не устраивает»!

— И совсем даже не гон! — уперся Павел, иногда он любил мистифицировать своих коллег. — У меня есть по крайней мере два подтверждения этому эффекту, и оба меня вполне устраивают!