Химера

Кристин Кэтрин Раш Химера

Машина остановилась в мокром от дождя переулке. Древние дубы накрывали дорогу, словно плохо ухоженная крыша, заставляя пасмурный день казаться еще темнее. Дженни проверила автопилот новенькой «Тойоты». Кажется, работает правильно. Она смотрела сквозь лобовой стекло в потеках воды, но видела только коттеджи двадцатого века, любовно отреставрированные и выкрашенные в мягкие спокойные тона — коричнево-загорелый и иногда белый. Правда, в такую погоду разницы нет.

Временами чувствовалось, словно она попала в ловушку темноты, словно серое нигде орегонской зимы никогда не закончится. Доктор Причард хотела, чтобы она поехала на Гавайи или на юг, чтобы впитать немного света, но Дженни чувствовала, словно она не заслуживает света — по крайней мере пока.

В правой руке Дженни еще держала листок бумаги, что дала ей доктор Причард. Бумага теперь помялась, а строгий почерк доктора расплылся. В бумаге не было необходимости. Доктор Причард по просьбе Дженни переслала адрес с своего компьютера в машину Дженни. Но теперь Дженни нравилось быть защищенной дважды и трижды, особенно с помощью носителей, которые не сотрешь в одно мгновение. Доктор Причард говорила, что это реакция на несчастный случай, преходящее ощущение отсутствия безопасности, привнесенное большим знанием Дженни о хрупкости жизни.

Она задрожала. Машина выключилась, и февральский холод начал проникать в роскошный салон. Компьютер машины пискнул. Еще через три минуты он снова пискнет, а потом спросит своим вежливым голосом андрогина, не хочет ли она куда-нибудь поехать. Если при покупке она бы знала, что придется каждый раз информировать машину, что ей хочется просто посидеть, выключив все системы, она бы дважды задумалась. Но она обнаружила это свойство лишь через неделю после подписания всех бумаг. К тому моменту слишком занудно было машину возвращать.

Она снова взглянула на бумагу. Одна из причин ее медлительности была в том, что она ожидала торгового района или по крайней мере исследовательского парка. Она не думала, что увидит жилую улицу, это не следовало из описаний доктора Причарда.

Другую причину признать тяжелее. Она не желала компанию, в частности ту, что была ей предписана. Ей надо было сказать доктору Причарду, что она прекрасно проживет в одиночку.

Машина пискнула вторично, но прежде чем голос сделал свой запрос, она схватила ручку двери и выбралась наружу.

Шел холодный дождь. С достаточно сильным ветром, чтобы капли хлестали по ней, несмотря на полог деревьев. У плаща затянулись запястья, а капюшон скользнул на голову. Она скинула его назад. Даже одежда больше не позволяет делать собственный выбор.

Дом № 2654 по улице Рододендронов был сельским домиком 1920-х годов, как и все остальные — с громадной передней верандой — теперь остекленной — с массивными квадратными колоннами с каждой стороны. Второй этаж был поменьше с виниловыми окнами последних лет предыдущего столетия. Занавеси открыты. В целом дом казался квадратным лицом с глазами, что следили за ней.

Она провела рукой по своим коротким влажным волосам и сунула руки в карманы. Потом пошла по старомодной бетонной дорожке, избегая выбоин, вызванных временем и погодой.

Ступеньки заскрипели под ее весом. Когда она зашла наверх, голос попросил назвать свое имя и занятие.

— Дженни О'Коннелл, — ответила она, сопротивляясь желанию повернуться и помчаться назад к автомобилю. — Меня послала доктор Причард.

Компьютерная система дома, видимо, была старой, потому что ей потребовалась почти минута, чтобы сравнить кадр с камеры «рыбий глаз» с иденти-голо, что прислала доктор Причард. Потом щелкнули замки, и дверь отворилась. Дженни шагнула на веранду и уловила слабый запах кедра и собак.

Когда дверь за ней закрылась, голос произнес:

— Вы промокли. Повесьте ваш плащ на плечики возле входа и поставьте туфли на подставку. Они будут сухие, когда вы вернетесь за ними.

Они сделала, что ей сказали, хотя носки ее тоже промокли, а полированный деревянный пол был холодным. Потом открылась входная дверь, и она шагнула в сердце дома.

Справа на второй этаж вела витая лестница с настоящими дубовыми перилами. Слева громадную комнату наполняли удобные диваны и легкие кресла, расставленные группами, предполагающими интимность. В дальнем углу горел газовый камин. Запах животных ощущался здесь сильнее, но не был неприятным. Он смешивался с ароматом свежеиспеченного хлеба и сильным сладким запахом ванили.

Она совсем не видела животных, что ее удивило. Она ожидала, что они будут повсюду. Когда она увидела жилой дом вместо торгового здания, в голове выстроился образ места, забитого созданиями, живущими в собственной грязи и пачкающими везде. Но место было чистым и хорошо ухоженным.

Из-под арки рядом с камином вышла женщина. Полная, но мускулистая, неопределенного возраста. Волосы подернуты серебром, но лицо без морщин. Глаза чистого темно-синего цвета, кожа мягкого кофейного оттенка. Улыбка согрела и без того доброе лицо.

— Так вы Дженни О'Коннелл.

Дженни стиснула пальцы.

— Да.