Химера-ноль

— Я не знаю, — несмотря на все промелькнувшие в моей голове аргументы, я еще ни в чем не был уверен и решил не спешить с выводами. — Могу лишь предположить, что это возможно.

Вроде бы все правильно сказал. И не обманул (что мой собеседник явно мог бы почувствовать), и не стал опровергать сблизившую нас теорию… Я ждал ответа на свою реплику, и, наконец, медведь по имени Б’тазар понимающе кивнул. Получилось, мы все еще друзья. Может быть, и правильно, что я не стал спешить со всеми подробностями об ожидающих жителей Накаташа проблемах.

Крок, почему так затекли ноги? Странно, но именно это заняло все мои мысли, когда я сделал пару шагов по матовому и, кажется, немного шершавому полу. С руками все понятно — с учетом того, как раскорячило мои пальцы, чтобы я не смог воспользоваться ни одной из техник. Но ноги-то почему?.. Размявшись, я посмотрел на мишку — тот с неподдельным интересом следил за моими телодвижениями.

— Прости, что пришлось пойти на крайние меры, — услышал я в голове голос Б’тазара. — Мы не могли рисковать, особенно после убийства детей.

Мыслеречь плохо передает интонации, но здесь я прямо-таки почувствовал, как медведь убит горем. И в то же самое время я прекрасно понимал, что он не ждет от меня никакого ярко выраженного сочувствия — буквально пару минут назад он прямо об этом заявил.

— Это было необходимо, — просто ответил я и кивнул в сторону Хасси. — А что с моей подругой?

Химера по-прежнему лежала распятой на медицинской платформе, только голова ее была повернута под неестественным углом — девушка не только вслушивалась в наш разговор, но и явно пыталась пробуравить взглядом нашего нового знакомого.

— Я чувствую исходящую от нее опасность, — ну вот, этого еще не хватало. Все-таки тяжело с этой Хасси, как ребенок ведь, только разница в том, что при желании нас обоих спалить может.

— Мы вместе, — начал я, осторожно подбирая слова. — Она просто взволнована… Нервничает.

— Ты можешь гарантировать, что она не попытается напасть? — Б’тазар говорил о Хасси как о собаке в наморднике, и это, сказать по правде, немного коробило.

— Да, — кивнул я и выразительно посмотрел в злые, сузившиеся до щелочек глаза химеры. — Хасси первой не нападет ни на кого из вас.

Я специально назвал химеру по имени, вспомнив, как мы с медведем только что представлялись сами. Видимо, это какой-то важный ритуал, и между просто чужаком и чужаком с именем есть большая разница.

— Я не чувствую уверенности в твоем голосе, — медведь прошелся в сторону медплатформы, встал сбоку и склонился над Хасси. — Мы можем доверять тебе?

— Если того требует мастер, можете, — химера ответила вслух, и я вздохнул с облегчением. Пожалуй, она быстро обучается. По-прежнему убийственно прямолинейна, но при этом готова к компромиссам.

— Вот и хорошо, — медведь ничего не сделал, словно бы даже и не пошевелился, но Хасси тут же резко выгнулась перевернутой буквой Г, покрутила головой и ловко соскочила с платформы на пол.

Легко и грациозно пройдясь мягким шагом мимо медведя, как будто побочный эффект в виде затекших конечностей ее не затронул, она молча встала рядом со мной.

— Итак, я понимаю, мы должны обсудить детали? — Б’тазар пристально посмотрел на меня.

Я молча кивнул. Действительно, зачем тратить время на реверансы, если можно сразу перейти к делу

— Идем со мной, Максим, — медведь указал на выход из комнаты и уверенно протопал к двери.

— А как же?.. — начал было я, но Б’тазар меня опередил.

— Хасси тоже, — ответил он. — Но разговаривать мы будем только с тобой.

Мне показалось, что химера отчетливо скрипнула зубами, но я не придал этому значения. А вот то, что медведь назвал мою спутницу по имени — это уже хороший знак.

Мы выбрались из комнаты, где нас держали, и очутились в загнутом в полукольцо коридоре. По обе стороны двери стояли два соплеменника Б’тазара, которые без единого слова разошлись при виде нас. Я присмотрелся — никакого оружия, ни намека на чхеду-бон или еще какое-нибудь приспособление. Только легкие свободные одежды, которые выглядели слишком беззаботно и не могли, на первый взгляд, защитить ни от какой атаки. Но в том, что это всего лишь поверхностное впечатление, я ни капли не сомневался — зачастую именно несерьезно и даже нелепо выглядящий противник оказывается гораздо сильнее того, кто картинно играет мышцами.