Читаем Химера: Проза. Лирика. Песни (Авторский сборник) полностью

Парни оказались сыновьями Григория, Михаилом, Владимиром и Колькой. Вот никогда бы не догадался, что это его сыновья, потому что он черняв и невысок, а эти наоборот, светловолосы и рослы, просто русские молодцы, иначе не скажешь. Поочередно мы причастились из графина с водкой и бутылок с вином, расцеловались, как родные, и пошли к стоянке такси. Забыл упомянуть, что у старшего, Михаила, не было кисти левой руки. Как же так! Такой красавец и инвалид. Но ничего, прихватил ловко правой рукой Ритин чемодан, и потащил, правда, заметно напрягаясь. Еще бы, чемоданчик на полцентнера тянет. Володя второй чемодан понес, покрякивая. А Григорий третий потащил, чуть не волоком. Чего у нее там в этих чемоданах, просто интересно. Взяли два такси, так как народу было многовато. И поехали меж холмов в виноградниках и персиковых садах по витиеватой дороге, проезжая поселки, носящие названия сортов винограда и молдавских вин. Поселок Гратиешты, село Совиньон, и так далее. Въезжая в Вадловы Воды мы распевали песни, смеялись по любому поводу, и вообще, вели себя легкомысленно. А всему виной жара, хорошее настроение, ветерок в окошки и, наверное, бурная встреча в наших головах водки и вина.

Подъезжаем к дому Григория, приютившемуся чуть ли не на вершине высокого холма, скорее горы, а там нас уже встречают хлебом-солью. Родители Григория, старички, и жена, голубоглазая светло-русая Мария. На веранде длинный стол накрыт, лавки расставлены, бутыли с белым и красным вином зазывно поблескивают. Чем-то вкусным попахивает, от этих запахов слюна вдруг во рту копиться стала, только и успевай сглатывать. Отдохнули мы с дороги немного, умылись и за стол уселись. И понеслось. Гриша ходит с полотенцем на плече вдоль стола и все подливает винца, чтоб бокалы пустыми не прозябали. Но сам не пьет, потому что обычай у них такой, гостей угощать, а хозяину трезвому быть. А Мария закуски подкладывает, болгарский перец в нескольких вариантах, курицу жаренную с мамалыгой и кисло-сладкой подливкой, квашенные баклажаны и прочее, прочее, прочее. Очень вкусно!

К вечеру петь стали, потом плясать под Колину скрипку. Потом Коля куда-то делся. А на скрипке стал играть дед, здорово играть. И все больше еврейские мелодии. И мы танцевали танец «Семь сорок», платочками махали, как настоящие евреи. А дед-то, отец Гриши, евреем оказался. Интересно. А мать чистая молдаванка, ни слова не знающая по-русски. Однако вполне понимающая, чего от нее хотят. Тоже «Семь сорок» станцевала, и очень даже зажигательно. Потом, потом… все, дальше ничего не помню.

Иду через снежную равнину, солнце на горизонте стылое как луна. Стужа жестокая. А я бреду, увязая в сугробах, и чувствую, что околеваю. И голос откуда-то скрипучий, неприятный: «Не холодно ли тебе, человек?» А я со злостью отвечаю: «Холодно, сволочь такая! Перестань меня морозить!» И тут просыпаюсь. Просыпаюсь от холода. Сижу на земле, прислонившись спиной к сараю, озноб пробирает, зуб на зуб не попадает. Солнце едва показалось из-за холма, красное и совсем не жаркое. Да, ночь холодная была. Вот тебе и юг. Голова тяжелая, как чугун, во рту привкус отвратительный.

С трудом встал, подошел к праздничному столу. Мама родная, не стол, а помойка какая-то. Куриные кости валяются, тарелки грязные с натыканными окурками, стаканы на боку улеглись в лужицах пролитого вина. Гриша щекой и одним усом в блюде с подливкой пристроился. Чему-то во сне улыбается и храпит с присвистом. Нахрюкался все-таки, а говорил, что у них так не принято. Бывает. Тут же, подложив под щеку ладошку, Маргарита спит, ровно посапывая. Сколько же мы выпили? А я скажу: два ведра сухого вина, не считая крепленого. Лихо. Хорошо отпуск начинается, нечего сказать. Надо умерить пыл, а то добром не кончится. А Маргарита, надо сказать, любого мужика перепьет, хотя ей по должности так положено. Прораб он и есть прораб. Я многих знал, и почти все пили крепко, но голову не теряли. А мне надо с ней поосторожней, а то и до греха недалеко. Мне это надо? Пожалуй что нет. Большим скандалом может все закончиться.

Да, кстати, жена-то моя где? Вошел в мазанку, нет ее там. Дочка с Людой, обнявшись, спят в одной кровати, Коля сопит в другой. Мария сидит у зеркала и приводит себя в порядок, готовится идти на работу. Я ей говорю, что жена пропала. Пошли вместе искать. По всем углам полазили — нет ее. На всякий случай в огород заглянули. Вот она, лежит, поджав ноги, меж грядок, тыкву обнимает, как родную, синяя вся от холода. Мы ее растолкали, в дом завели. Мария живо чайник вскипятила, заварила чай покрепче, стала ее горяченьким отогревать. Постепенно пришла в себя, улыбаться стала. Я тоже крепкого чая пару кружек выпил. И мне полегчало. Такие дела.

Перейти на страницу:

Похожие книги