Химера воспитания

Потому что не было, нет и не может быть такого, чтобы отдельно был раб, а отдельно – тиран.

Раб и тиран – это всегда одно и то же лицо.

Тот, кто позволяет себе «облизывать сапоги» вышестоящему, тот позволит себе и «шпынять ногами» нижестоящего.

Позволяющий же себе «шпынять ногами» нижестоящего, обязательно позволит себе «облизывать сапоги» вышестоящему.

Кто – нет, тот – нет.

Ни при каких условиях.

Ни в каких обстоятельствах.

Это – закон.

Объективный.

То есть, такой, который открывается добросовестным и непредвзятым исследователем, а не изобретается-принимается ушлыми дельцами-проходимцами, купившими себе депутатские значки-мандаты и вс"e, к ним причитающееся.

За наворованные у своего электората деньги.

Да, есть-таки законы объективные, хотя и характеризующие поведение, действия и поступки как относительно завершенные действия именно субъектов человеческих отношений.

И это – тоже закон.

Объективный.

То есть, не допускающий исключений.

И – согласно именно такому закону – самоотверженная вплоть до самоотрешенности и самопожертвования мама обожаемого ею своего дитяти превращает его не только в жестокого тирана по отношению к ней самой, но и – в покорного раба – его прихотей и капризов.

Сформированный таким образом «тиранораб» не только не в состоянии побороть в себе свои тиранские замашки и ухватки, но и не в силах преодолеть свою рабскую зависимость.

От овладевающих им капризов и прихотей.

То, что происходит при этом с сам'oй – с'aмой самоотверженной – мамой, есть процесс превращения ее не только в рабыню своего ребенка, но и в тирана.

По отношению к себе самой.

Возьмете ли Вы на себя смелость утверждать, что тирания над самой собой лучше, чище и благороднее, чем тирания над другим человеком?

Это – вряд ли.

Не правда ли?

Правда.

В Ваших глазах это читается.

Безо всяких сопутствующих слов.

Человек не перестает быть человеком не только от того, что он – Другой, но и от того, что он – не-Другой.

И издевательство над собой не менее отвратительно и омерзительно, чем издевательство над Другим.

Материнская любовь прекрасна.

По определению.

Ей посвящались и посвящаются отнюдь не верхушечные (ведь верхушки бывают даже у чахлых кустарников), а вершинные (как у Гималайских гор) творения человеческого гения.

Например, Мадонна Литта Леонардо да Винчи.

Или же – Сикстинская Мадонна Рафаэля Санти.

И все же…

Материнской любви, как, быть может, никакой другой, свойственен дефектный эффект, известный под условным названием материнская слепота.

Ослепленная своей безграничной любовью к своему ребенку, мать зачастую оказывается не в состоянии увидеть тени тех зловещих процессов, что происходят в его психике.

В его характере.

В его поведении.

В том числе – если не сказать: «в первую очередь», – «благодаря» ее материнской самоотверженности и самоотрешенности.

Граничащим с жертвенностью.

Крутясь-вертясь, как белка в колесе, в системе координат: работа – дом; дом – работа, – самоотверженная до самоотрешенности мать помещает в центр своего кручения-вращения своего ребенка.

Тем самым она невольно способствует формированию у него не просто представления, а глубокой убежденности в том, что именно он – Центр Вселенной.

В том, что Весь Мир Вокруг Нас ему – априорно любимому и обожаемому – изначально и бесконечно должен.

Должен вращаться вокруг него, любимого и обожаемого.

Должен ублажать все его прихоти и капризы.

Должен служить ему в качестве средства удовлетворения всех его желаний.

Сколь бы причудливыми и вычурными они ни были.

В такой ситуации конфликт между Всем Миром и человеком, убежденным в том, что Весь Мир ему – слуга и прислуга – становится неизбежным.

Со всеми сопутствующими такому конфликту катаклизмическими последствиями: Весь Мир не желает быть чьим бы то ни было слугой и прислугой; желающий же, чтобы этот Мир предстал перед ним именно в таком качестве, не желает мириться с возмутительным своеволием Мира.

Мирным путем этот конфликт неразрешим.

Значит, что?

Значит – война.

Миров.

Мира Вокруг нас, и – Мира человека, глубоко убежденного в том, что этот Весь Мир должен быть слугой, прислугой, если угодно – рабом не просто отдельно взятого человека, а вполне конкретного человека, то бишь, его самог'o – с'aмого достойного всяческих благ.

Всхоленного и взлелеянного.

Горячо любящей и обожествляющей его родительницей.

Всю свою жизнь посвятившей именно ему.

И всю свою жизнь видевшей, «как свет в окошке», весь смысл своей жизни в исключительно в том, чтобы сделать все, что только можно, и даже то, что невозможно, для благополучия, радости и счастья своего ребенка.

Иными словами: хотела – как лучше.

Получилось же…