Химеры

Потом он почуял, что его человек неподалеку – ровное, жаркое свечение, как от углей в камине.

– Господин Илен тут где-то. Тоже, наверное, от дождя прячется.

Десире отошла от лестницы, разглядывала его, то и дело отлепляя от лица намокшие прядки, и разговор поддерживать не собиралась. Ньет взял ее за руку и обвел глазами пустую площадь, соображая, куда идти.

– Он в «Рампе», там, где полосатый тент.

Парочка побрела в сторону ярко освещенного кафе, дождь поливал, Ньету текло за шиворот, пальцы Десире из холодных стали ледяными.

– Возьми меня под руку, чудище, – сказала она. – Пусть твой благодетель порадуется, какой ты...адаптированный.

– Не ругайся, – Ньет ухмыльнулся и зацепил тонкие пальчики себе за локоть.

***

Он выбрал столик на открытой веранде под тентом, откуда сквозь яблоневые ветви виднелся служебный вход – "подъезд № 6". Веранда по дождливой погоде была пуста, и это более чем устраивало его.

Асфальт зеркально блестел на проезжей части и на тротуаре, в нем отражались редкие прохожие под глянцевыми зонтиками и редкие машины, горбатые, лакированные дождем, в облаках водяной пыли. Ветер носил дождевые шквалы, стучал по матерчатой крыше, щелкал фестонами тента. Ряды пустых столиков, меж чугунных ножек намело лепестков, лепестки прилипли к влажному мрамору столешниц.

Он прислонил зонт-трость к соседнему стулу и сел. Из теплого кафе вышла официантка в крахмальном передничке и наколке.

– Я замерз, – сказал он ей. – Принесите что-нибудь горячего. И свежую газету, пожалуйста.

– Кофе, чай, лимонный поссет? Консоме с гренками? " Новости Катандераны", «Голос», "Светоч Дара"?

– Кофе и "Светоч", – заказал он наобум.

Снял черные очки и на мгновение прикрыл веки – пасмурный день ослепил отвыкшие от света глаза.

Из подъезда номер шесть вышла женщина под ручку с молодым человеком. Статная, высокая, привлекающая взор – танцовщица, подсказал первый взгляд.

Старуха – определил удивленный второй взгляд, но слово это не вязалось с очевидным. Ей много лет, но она не старуха.

Рядом шла девушка и держала над танцовщицей зонтик. И девушка, и молодой человек казались тенями рядом с ней. Ее усадили в длинную белую машину, погрузились сами и укатили.

Потом вышла Лара Край, в окружении, видимо, актеров. Они продолжали беседу на улице, спорили, толпились, размахивали руками. Над толпой расцвело несколько зонтов, кто-то натянул куртку на голову, но расходиться не спешили.

Один из актеров, тоже танцовщик – яркий, подвижный, как луч. Что-то говорит, но смотрит поверх голов, в сияющую даль, и сам будто вот-вот готов взлететь.

Звезда.

Хороший выбор, Лара.

– Ваш кофе и газета.

– Благодарю.

Он опустил голову, глядя как ловкие руки официантки расставляют на сыром мраморе белую чашечку с черным дымящимся напитком, молочник со сливками, блюдце с кубиками сахара. Кладут газету на край стола.

– Благодарю, – еще раз.

Официантка удалилась, но теперь оказалось, что на веранде он не один. Двое мужчин из компании Лары заняли столик подальше от дождевых брызг.

«Рейна Амарела прибывает сегодня в столицу с официальным визитом, посвященным созданию первой дарской промышленной зоны на Южном Берегу. На сегодняшний момент дарский экспорт на южное побережье составляют такие товары, как машины и оборудование, пшеница, железо, сталь, древесина и удобрения. Экспорт Южного Берега, со своей стороны, по большей части состоит из продуктов сельского хозяйства.»

Допить кофе и убираться. Ловить здесь больше нечего.

***

Они зашли на веранду, поднятую от земли наподобие сцены. По кромке настила шли светильники – в точности как в театре.

Рамиро обнаружился в глубине веранды, в компании кружки с пивом и какого-то мужика в потертой военной форме. Художник кивнул, потом с веселым недоумением поднял бровь. Ньет ухмыльнулся еще шире и гордо повел спутницу к свободному столику. Потом вдруг притормозил.

– Смотри, вон человек сидит, слева, видишь? Тебе, наверное, будет интересно.

– Ну?

– А он не человек.

Фолари ясно видел темную, расплывающуюся маревом сердцевину, как черный язык пламени, там, где у обычных людей бьется сердце, проталкивая по жилам алую кровь.

– Ты откуда знаешь?

Десире уцепилась за него покрепче.

Человек с черным нутром спокойно пил кофе, потом почуял взгляд, но головы не поднял. Поля шляпы скрывали лицо.

– Просто знаю. Иди, познакомься, не хочешь?

Десире покачала головой и чуть отступила. Человек дернул углом рта, достал из бумажника купюру, подсунул под блюдце и неспешно вышел, обогнув застывшую парочку. Рядом с пустой чашкой осталась забытая газета и солнечные очки. И зонт-трость, прислоненный к соседнему стулу, тоже остался.

– Вы по крышам сидите, Полночь кличете. А она по улицам ходит, – Ньет посмотрел полуночному вслед.

Темная высокая фигура удалялась, размывалась среди дождя и сумерек. – Но это дело дролери. Пусть они беспокоятся.

– Он...зачем тут?

– А я знаю? Кофе выпить зашел.

В конце площади показалась медленно едущая машина, серебристая, со знаками «Плазма-Вран» на крыльях.

Полуночный оглянулся, с обманчивой неторопливостью свернул в первый попавшийся проулок и был таков.