Химеры картинной галереи

Отодвинув все дела на потом, Надежда села за компьютер и стала пересматривать фотографии с приема, которые сделал Власов. Остановившись на тех, что выделил Астраханский, она вгляделась в лицо Козырева, пытаясь гипотетически выявить его причастность к смерти Шимаханского и краже картины.

Надежда собрала все снимки с Козыревым в отдельную папку. Включив режим слайдов, смотрела и пересматривала их, стараясь уловить систему в передвижениях или закономерность в чередовании его собеседников. По времени съемки Надежда сделала вывод: в гостиной он отсутствовал только тогда, когда говорил по телефону в примерочной. Все остальное время до самого ухода из ателье он находился на людях.

Звонок телефона прервал ее изыскания. Виктория заговорила с ней строгим, взволнованным голосом:

– Надежда Алексеевна, вам лучше спуститься.

– Что-нибудь случилось? – спросила она.

– Пожалуйста, приходите быстрей.

Надежда вышла из кабинета и столкнулась в коридоре с матерью. Она тоже спешила к лестнице, и у нее был такой же взволнованный вид.

В гостиной они увидели группу из четырех человек: трех мужчин и одной женщины. Один из них предъявил удостоверение:

– Старший специалист «Мосжилинспекции» Тюленев.

– Чем обязаны? – спросила Ираида Самсоновна.

– Я представляю комиссию, – он очертил рукой полукруг, указывая на остальных ее членов. – У нас предписание проинспектировать перепланировку объекта по вашему адресу. – Он открыл папку и показал документ.

– С чего это вдруг? – удивилась Надежда.

– В соответствии с поступившим заявлением и с целью предотвращения возможных нарушений.

– На все, что вы здесь видите, есть разрешительные документы.

– Речь идет о вновь приобретенных помещениях, где в настоящее время осуществляется незаконная перепланировка. – Старший специалист обернулся и махнул рукой в сторону фойе: – Это там. Прошу сопроводить комиссию. Произведем осмотр и заактируем все нарушения в вашем присутствии.

Он двинулся ко входу в мужскую гостиную, остальные члены комиссии пошли за ним. Ираида Самсоновна и Надежда, переглядываясь, отправились следом.

Войдя в мужскую гостиную, Тюленев достал из папки план Бюро технической экспертизы и продемонстрировал товарищам по комиссии:

– Изменение утвержденной планировки налицо. – Он обернулся к Надежде: – У вас есть проект перепланировки?

– Сейчас позову дизайнера.

Тюленев продолжил:

– Возможно, у вас имеется согласование «Мосжилинспекции» и разрешение на перепланировку, как того требует жилищное законодательство Росийской Федерации и города Москвы?

Заметив рабочего, Надежда спросила:

– Где твой начальник?

Тот молча указал на ящики с мебелью. Надежда заглянула за них и, увидев Филиппа, спросила:

– Прячетесь?

Он бодро вышел и представился:

– Архитектор Филипп Целуйко. В соответствии с заключенным договором осуществляю строительные работы на данном объекте.

– Вы уже начали оформлять разрешение на перепланировку помещений? – спросила Надежда.

– Как раз собирался, – с улыбкой ответил он.

Старший специалист распорядился, адресуя свои слова единственной женщине в составе комиссии:

– Составляйте акт, Аллочка…

– Подождите! – остановила его Надежда и обратилась к Филиппу: – Как же так? Мы же договорились, что вы своевременно сделаете проект перепланировки и зарегистрируете его в БТИ.

– Я собирался…

– И что же?

– Вы сами торопили меня с ремонтом. Что для вас важнее? Определитесь.

– Сейчас для меня важнее утвержденный проект.

– Знаете, сколько на это уйдет времени? – задиристо поинтересовался Филипп. – Месяца два, может, больше.

– Составляйте акт, Аллочка, – повторил Тюленев.

– Что нам грозит? – спросила Ираида Самсоновна.

– Штраф до миллиона рублей и предписание, согласно которому вы будете обязаны в определенный срок узаконить перепланировку или вернуть ее в исходное состояние.

– Слышали? – с нервом в голосе спросила Надежда.

– Да не вопрос! – воскликнул Филипп. – Узаконим!

– А штраф кто будет платить? – вмешалась Ираида Самсоновна.

Старший специалист Тюленев открыл папку, Надежда бросила взгляд на предписание и, когда он хотел ее захлопнуть, вскрикнула:

– Стойте! – Она ткнула пальцем в чернильный росчерк: – Чья это подпись?

Тюленев скосил глаза:

– Марины Исааковны Фридманович, начальника нашего отдела.

Ираида Самсоновна многозначительно переглянулась с дочерью и спросила:

– Это она направила вас сюда?

– Подпись есть – никаких вопросов, – сказал Тюленев. – Куда пройдем для оформления акта?

Ираида Самсоновна увела членов комиссии в свой кабинет, предоставив Надежде самой звонить Фридмановичу.

– Марк? – спросила Надежда, услышав в трубке его голос. – Твоя жена натравила на меня комиссию из «Мосжилинспекции».

Он сказал:

– Она там работает начальником отдела.

– Так вот, сегодня в ателье нагрянула проверка с предписанием, собственноручно подписанным твоей благоверной.

– Я понял… – сказал Марк. – Вы не утвердили перепланировку?

– Зачем она это делает?!

– Это другой вопрос. Лучше скажи, почему ты не позаботилась об элементарных вещах?

– Зачем она это сделала?! – Надежда повысила голос, и Фридманович крикнул в ответ:

– Она знает, что я люблю тебя, дуру!