Химеры среди нас

– Он же химера, – презрительно выплюнул Давид. – Не всё ли равно?

Карина фыркнула и откинулась на спинку кресла:

– Я не испытываю ненависти к химерам, – в голосе сквозило равнодушие. – Просто считаю, что Орден должен поменять политику, и…

Лука прервал её взмахом руки:

– Ты просто считаешь, что должна стать Доминусом, а ненависть к химерам использовала как примитивный инструмент.

Он прошёлся вдоль мозаики с головой Медузы и встал рядом с Кариной, положив руку на подлокотник кресла.

– И я знаю, что сторонников у тебя больше, но решил вывести из игры только самых непреклонных, – флёр умудрённого пастора слетел, Лука звучал исключительно деловито. – Многие присоединились бы к тебе, если бы исход был иной, но я создал ощущение, что они в подавляющем меньшинстве, и остальные решили придержать своё мнение при себе. Разберусь с этим позднее и не так радикально, как с твоей революционной группой.

Давид покачал головой. Каков манипулятор!

– Я. Заслужила. Этот. Пост, – отчеканила Карина, подавшись вперёд. – Я в Ордене гораздо дольше тебя, но ты – мужчина, а я – женщина. И мой родной отец решил, что лучшая кандидатура для замены – не собственная дочь, а церковник, разочаровавшийся в вере после того, как узнал о полулюдях-полузверях.

Лука сложил руки за спиной и начал прохаживаться вдоль трона.

– Я не разочаровывался, – произнёс он мягко. – Мне стало сложно сочетать служение Богу и служение Ордену. Я увидел в «Веруме» продолжение своей миссии: был пастором для прихожан, стал пастором для людей и зверей, одновременно даря защиту и тем и другим.

Карина саркастично фыркнула, в то время как София сложила руки на груди и недовольно засопела. В чёрном балахоне, со взлохмаченными чёрными волосами она, как никогда, была похожа на Мальчика-который-выжил. В её тёмных глазах так и сверкали убийственные отблески Авады Кедавры.

Лука это заметил и подошёл к ней. Попытался ободряюще приобнять, но она дёрнула плечом. Тогда он поднял ладони, будто говоря: я не приближусь, если ты не захочешь.

– Софи, я не лгал тебе… – начал он, что вызвало саркастичные гримасы и сардоническое мычание у всех троих его собеседников. – Это была не ложь, а укрывательство правды…

– Речи истинного праведника, – пробормотал Давид.

– …для твоей же безопасности.

– Ты скрыл, кто мой отец. – Она подняла вверх большой палец, и можно было подумать, что это был язвительный жест одобрения, мол, «отличный план, Ваше Преподобие», но София отогнула второй палец, продолжив подсчёт прегрешений: – Ты никогда не говорил о существовании других химер, я не знала о них, пока не попала в «Нейм». Всю жизнь я считала себя каким-то выродком! – Она судорожно вздохнула, затем отогнула третий палец: – Ты не сказал, что знаешь про «Нейм», но, я так понимаю, попала я туда благодаря тебе?

Лука кивнул, мягко улыбнувшись. София всплеснула руками:

– Я давно могла начать нормальную жизнь, без страха и чувства вины, что родилась каким-то уродцем! Если бы ты сказал мне про Орден и про «Нейм» раньше, я могла бы… могла бы…

Она начала тяжело дышать, яростно глядя сквозь пелену слёз.

– Почему? Объясни мне, почему ты держал меня в неведении? Почему лишил возможности почувствовать себя нормальной? Ведь Мино состоял в Ордене. Почему я – нет? И «Нейму» уже больше двух лет, почему я попала туда только сейчас?

Давид хотел сказать что-то: что она не «уродец», не «выродок», что она удивительная, нежная, хрупкая, сильная, дерзкая, смелая, ироничная… Но язык присох к нёбу. Ему стало неловко говорить что-то подобное в присутствии Луки и Карины. Да и Софии признаться в подобном не казалось простым делом. К счастью, его душевные муки были прерваны: Лука принялся отвечать на заданные вопросы. Давид слушал вполуха. Он догадывался, что услышит: что это было для её же блага, что пастор хотел защитить, что потратил годы, выстраивая безопасный Орден. Что вот стоило ей попасть в «Нейм», и нехорошие люди – взгляд в сторону Карины – тут же воспользовались этим. Лука, осознавая своё высокое и в то же время непростое положение в Ордене, не хотел, чтобы кто-то знал об их с Софией связи. Понимал, что она может стать невольной жертвой чужих интриг.

Она начала ходить из стороны в сторону, едва ли готовая прощать. Но и поспорить с логикой пастора было сложно.

– Тогда почему ты всё-таки решил… не знаю… отпустить меня в «Нейм»? – София неуверенно взмахнула рукой.

– Было несколько причин…

– Ему нужен был Леопарди, – фыркнула Карина с резного трона. – Этот человек может много рассказывать тебе о своих благородных мотивах, но всё, что его по-настоящему интересует – власть, влияние, сила.

Лука повернулся к ней и, склонив голову, ответил:

– Это твои амбиции, не мои. Ты меришь своим мерилом. Я лишь ждал, – он вновь обратился к Софии, – когда твоё появление в Нейме будет безопасным. Однако это правда, что мне нужен был Леопарди, и я не знал, как ещё к нему подобраться, если не с твоей помощью. Те документы с результатами исследований, – на этот раз он взглянул на Давида, – попали к тебе не случайно.