Химеры среди нас

Давид почувствовал себя странно. В первую очередь из-за того, что объятия не вызвали дискомфорта или раздражения, как часто бывало с прикосновениями. Да, он провёл с Софией ночь, но… для Давида она и Лотти оставались разными людьми. Всё, от облика до поведения, отличалось. И как бы разум ни твердил, что толпа окружающих его женщин – один человек, по-настоящему осознать это не удавалось.

Но вот она прильнула к нему, и всё в этом жесте показалось знакомым. Не хотелось оттолкнуть, не хотелось отстраниться.

Однако теперь на Давида смотрела девушка с утончёнными чертами лица, миндалевидными – но по-прежнему тёмными, почти чёрными – глазами, чётко очерченными скулами и острым подбородком. Она стянула с него кепку, нацепила на себя и в таком виде решительно направилась к банкомату. Сняв там наличные, она торопливо пошла в сторону остановки. На время её скрыл рекламный щит. Когда же Давид к ней присоединился, София была без кепки, в коротком белом топике, больше похожем на бельё, а розовая рубашка торчала из мусорного бака. Выглядела она – один в один девушка с плаката молочного шоколада, рядом с которым они стояли. Стараясь не выдавать, как его всё ещё поражала способность к трансформации, Давид жестом указал на подъехавший автобус.

Им пришлось сделать две пересадки, чтобы запутать возможных преследователей. Наконец они нашли маршрут, соединяющий их местоположение и южный пригород Аннебурга.

– Как мы объясним твоим родителям столь внезапный визит? – уточнил Давид, пока они ехали в автобусе.

София окинула его критическим взглядом, затем совершенно неожиданно поправила ему причёску.

– Скажем, что я решила познакомить их со своим женихом. Это звучит как достаточно веский повод наведаться спустя пять лет, как считаешь?

Давид потёр переносицу под очками. Этого ему ещё не хватало… Но звучало здраво, поэтому он просто коротко кивнул. Его взгляд упал на рекламу, наклеенную на спинку сиденья впереди. Заголовок гласил: «НОВАЯ ВЫСТАВКА ЛЕО ЛЕОПАРДИ». На фоне – леопардовый паттерн. На первом плане – несколько манекенов, наряженных в леопардовые платья, комбинезоны и плащи.

– Удивительно, как ему удаётся годами выезжать на одном и том же мотиве, – прокомментировала это София, заметившая, куда был направлен взгляд Давида. – Я помню у него эти принты, ещё когда мне было лет десять. У нас с родителями как раз был очередной виток безумия, и я заявила, что хочу шубу из искусственного меха от Лео Леопарди. Мама тогда мне не разрешила.

Мозг Давида лихорадочно заскрипел шестерёнками: столько вопросов, он не знал, с чего начать!

– Виток безумия? – произнёс он, ожидая, что это подтолкнёт Софию к более подробному рассказу.

Она вздохнула:

– Просто представь, ты – молодая мамочка…

– Представил, – кивнул Давид серьёзно, что вызвало улыбку у Софии.

– …ты счастлив, но младенец требует много сил. Ты не спишь, не всегда ешь, от долгого плача начинаешь сходить с ума. Гормоны скачут. Да и вообще мир перевернулся. И вот тут тебе начинает казаться, что ребёнок выглядит по-разному. То есть не то что он растёт и меняется. У него совершенно разное лицо утром и вечером. Полагаю, твоей первой мыслью будет – что у тебя поехала крыша. Мама пыталась объяснить папе, что ей нужен отдых… но потом он и сам обратил внимание. Сперва, конечно, думал, что просто слишком редко видит ребёнка, не замечает плавных изменений, поэтому кажется, что личико меняется… но в какой-то момент это нельзя было списать ни на что другое.

Давид живо вообразил себе ситуацию. Что бы он стал делать? К каким врачам обратился? И кого счёл больным – себя или ребёнка?

– В общем, они попробовали кучу разных врачей и колдунов, но – сюрприз-сюрприз! – никто не смог помочь. При этом они боялись предавать дело огласке, потому что…

Давид понимающе закивал:

– Конечно, тебя могли забрать для каких-нибудь опытов…

Она фыркнула: