Химеры урочища Икс

Моя бабушка тоже мне рассказывала, что после войны решили как-то поросенка зарезать. Зарезали, стали в огороде шкуру палить, смотрят - а сзади, внизу, шов заросший, в виде креста, именно шов, какие при операциях делают. А поросенок-то незадолго перед этим вел себя странно: есть перестал, кричал, почему и заколоть его решили Да и сама бабушка говорила, что в это время дня три какой-то страх на нее нападал.

- А может, просто шрам был у животного, или, скажем, чемнибудь кожу он себе так сильно распорол, что действительно швы накладывать пришлось? - спросил кто-то.

- Нет. - Гусев уверенно помотал головой. - Уж бабушке ли не знать свою скотину!.. Не было ничего такого, да и, сами понимаете, когда крестьянин поросенка маленького покупает, так уж осмотрит как следует - не больной ли? Нет, никаких швов до этого не было.

А то еще такое дело было, я сам тому очевидец. Случилось это опять же году в 45-46-м, примерно в сентябре. Пастух рано утром вышел, а на улице-то туман; но увидел все-таки, что на осарках, на крыше одной из житниц сидит здоровенный глухарь. Пастух сразу ко мне заходит. "Сашка, - говорит, - вон глухарь-то какой здоровенный на крыше сидит!" А у меня как назло - ни одного патрона. Я - сразу к Гепеухе (а мы с дядей Андреем, несмотря на разницу в возрасте, друзьями были). Давай, говорю, ружье-то скорей! Тот ружье и патронташ схватил - и на улицу. А было у него 12 патронов. Подошли мы к глухарю метров на 50. Гепеуха прицелился - ба-бах! Мимо! А глухарь-то сидит! Он - еще патрон. Опять мимо?! Не может быть! Подошли ближе. Выстрелили. Видно, что дробь по птице хлещет, бьет ее, перья рвет, а глухарь сидит - как окаменел, ничего не чувствует. Мы уж совсем близко подошли, бьем, уже обозлились. Остался последний патрон, а был он с крупной дробью. Дядя Андрей выругался - чертово, говорит, место! - да уж вот этим-то зарядом глухаря и сшиб. Ну, глухарь - как решето, и упал лишь потому, что последним этим выстрелом ноги ему перешибло. Пришли домой к Гепеухе. Сидим, разговариваем о деле таком необычном. Потом решили еще раз глухаря осмотреть. И что же? Из груди у него - сразу-то мы и не заметили! - высовываются две проволочки, как бы медные, каждая в четверть длиной (четверть - расстояние между расставленными большим и указательным пальцами). Мы грудь ножом разрезали, а там - небольшой четырехугольный предмет, довольно тяжелый; проволоки из него выходили.

Глухаря сварили, но запах от него идет неприятный - нельзя есть. Швырнули его собаке Султану - и та не ест. Я еще, помню, с тех проволочек трубочки срезал - для блесны. А предмет тот четырехугольный и хозяйка, тетка Авдотья, видела. Мы его потом в крапиву забросили...

* * *

Разговор закончился поздно. Услышано в тот вечер было много. Масса необычной информации, выданной Гусевым, к концу беседы занимала в пространстве уже значительный объем; ее авангарды вторглись в головы слушавших. Одни были сокрушены и капитулировали, другие, заключив тайный договор, разворачивали свои войска совместно с новым союзником, третьи медленно отступали, не видя необходимости начинать кампанию, четвертые остались за стенами собственных крепостей, давая авангардам "врага" обтекать их, пятые сами ринулись в атаку. Гусев ушел, но воздвигнутое им государство уже жило: оно нападало и защищалось, его границы деформировались, стены воздвигались и рушились. Выпущенные им через трещину времени призраки, выйдя из далекого, размытого, мутно-дымного прошлого, вошли в наше настоящее. Мы произносили их имена, называли их деревни, говорили о событиях их жизни. Еще было неясно, что там, у них, произошло, но имена и названия эти, произносимые нами сейчас, вновь обретали под собою плоть; так' мастер, найдя забытую всеми форму, вновь вливает в нее гипс и, глядя на отливку, видит иную эпоху, идею, характер своего далекого собрата.

Темная и холодная каменная громада города, облепленная мокрыми осенними листьями, оказалась вдруг забытой нами; ее форма ушла куда-то в запасники сознания, и взамен проявилась и окрепла другая: в золотистом воздухе возникло бесхитростное русское селение. Солнце опускалось. Стадо коров, шумно дыша, возвращалось с пастбища. В низинах и над озером уже поднимался туман, и над ним будто бы парила в воздухе аккуратная деревянная часовенка. Сильно пахло сеном. Босоногий мальчишка бежал по дороге, потом остановился и, отвернувшись, стал смотреть куда-то. В тяжелой от влаги траве надсадно кричали кузнечики...

На дальних подступах

- А как вы все-таки толкуете Посещение?.. - Хорошо, я вам скажу. Только я должен предупредить вас, Ричард, что ваш вопрос находится в компетенции псевдонауки под названием ксенология. Ксенология - это некая неестественная помесь научной фантастики с формальной логикой. Основой ее метода является порочный прием - навязывание инопланетному разуму человеческой психологии. А. и Б. Стругацкие. "Пикник на обочине".

1