Химическая свадьба (СИ)

После того, как руководители косметических и экспериментальных направлений и даже сотрудник вивария на тему иванниных хомяков отчитались и получили ценные указания, Адя, являя собой аллегорию фразы «я же говорила», вручила Янко пергамент, оказавшийся рекламацией на снадобье из очередной экспериментальной линейки продукции — Спортивную Разогревающую Растирку. Претензия покупателя, коим оказался какой-то полупрофессиональный квиддичист, состояла в том, что его сняли с важной игры сезона, уличив в применении допинга: Растирка при проверке на применение запрещённых веществ и заклятий давала реакцию сильнее Феликс Фелициса, при том, что в составе её не было ровно ничего криминального.

— Ерунда, — отмахнулся Янко, пробежав глазами текст.

— Ничего не ерунда, а огромный сегмент рынка! — возмутилась Адя. — Надо было тщательнее всё проверять, это либо косяк формулы, либо какое-то взаимодействие. Нужно расследовать этот случай и впредь тщательнее проверять продукцию перед выпуском. Тем более, если мы хотим запустить линию целебных снадобий.

— Не-е-е, тут даже нечего поверять, — уверенно замотал головою Янко. — Я тебе и так скажу, что фонит — это однозначно ложная ядоглавка. Она под ядоглавку настоящую так маскируется.

— Там вообще-то щекотуха уклоняющаяся, она настроение улучшает — это её скорее могли за допинг счесть, — подала голос Иванна. — А вообще, дались вам эти спортсмены: то парфюм им, то замазку… сделаем для них другую формулу, с учетом всего, а эту будем садоводам и туристам всяким продавать.

Отчёты она слушала вполуха, а сейчас, когда в комнате осталось только их трое, вообще сидела, уставившись в окно, рассеянно листая доклад по хомячкам и продолжая размышлять о средстве для Снейпа.

— Во, и правда, пусть себе фонит до посинения, — поддержал её Янко. — Молодец, ты почаще давай голову задействуй, хорошо выходит! — похвалил он. — Надо, кстати, по-быстрому добавить информацию в описание, а то народ состав не читает, а если и читает — выводы не делает.

Под ворчание Ади о неэффективном подходе к бизнесу, Иванна, зацепившаяся за слово «фонит» в сочетании с комплиментом Янко, почти слово в слово повторившего за Снейпом, вдруг поняла, что нашла решение.

— Янко, помнишь, у нас была наработка мази для суставов? — оставив в покое хомяков, она лихорадочно постукивала пальцами по подлокотнику.

— Ага. Она ещё малоэффективной нам показалась, — кивнул Янко.

— А давай в неё напихаем всякой фонящей пустышки? Не спрашивай зачем, это эксперимент.

Если Тёмный лорд что-то смыслит в зельях, то уж точно не в таких скучных, как мазь от ревматизма. Уже на следующий день Иванна отправила сову с очаровательной перламутровой баночкой с надписью «Противоревматическая Притирка» и бодрым практически пустопорожним письмом, где рассказывала о несекретных планах холдинга по новым разработкам и интересовалась здоровьем Снейпа, которого якобы мучили боли в суставах и спине. То, что он верно истолкует назначение снадобья, Иванна не сомневалась. Ещё ей очень хотелось пошутить насчёт свечей от геморроя, но подходящей формы в голову не пришло, и она с грустью отказалась от этой идеи.

В ответном письме Снейп выразил благодарность за участие и заботу, пожаловался на учебные нагрузки и задал несколько бессмысленных, но весьма серьёзно выглядящих для несведущего читателя вопросов по работе. На удивление небрежно вырванную из записной книжки «двустороннюю» страницу, приложенную к письму, он не упомянул и словом. Иванна, внимательно осмотрев листок и сравнив его со страницами своей записной книжки, обнаружила, что в книжке Снейпа осталась полоса бумаги шириной примерно с палец. Это давало дополнительную, пусть и серьёзно ограниченную, но всё же надёжную возможность держать связь.

Прибывшее днём позже письмо от Смитов повергло Иванну в удивление своей формальностью и бессодержательностью — словно они под диктовку Снейпа писали. Основной линией были те же жалобы на загруженность учёбой и подготовкой к экзаменам, так что с ответом Иванна решила повременить, подозревая, что что-то тут не так.

Февраль ознаменовался постепенным, но уже совершенно неоспоримым ухудшением. В прессе стало появляться всё больше тревожных новостей: маггловская пестрела заметками о «несчастных случаях», магическая, особенно британская, недвусмысленно писала об исчезновениях людей. Иванна завела карту Европы, где булавками отмечала места наиболее подозрительных инцидентов; карта сначала висела в её комнате, но вскоре переехала в офис: слишком уж угнетающую для любования на сон грядущий картину собой являла.

Сова от Елизаветы помимо письма матери доставила открытку и потрёпанный конверт с британскими марками и штемпелями Почты Сербии. В письме Елизавета поясняла, что открытку принесли ещё в прошлом году, просто руки всё не доходили её переправить, а письмо пришло буквально вчера, изрядно поскитавшись по стране и найдя адресата не иначе как чудом: маггловский адрес Мачкевичей на конверте был указан неправильно.