Химическая свадьба (СИ)

— Вот именно так могло случиться и в Дурмштранге, если бы я сразу не смотал удочки, — болезненно поморщился Каркаров. — Дамблдор то ли слишком самонадеянным под конец стал, то ли слишком рассеянным.

— Ну, я бы так категоричен не был, у тебя же там нет в подчинении человека вроде этого Снейпа, — заметил Мирослав.

— Дело вовсе не в нём, я вообще сомневаюсь, что это он помог Пожирателям проникнуть в школу, — покачал головой Каркаров. — Вообще, это убийство…

— Стоп-стоп-стоп, для начала: это не убийство, — Иванна протестующе замахала руками. — Даже если Северус лично сотворил Аваду, это была скорее эвтаназия — Дамблдор умирал от смертельного проклятия Тёмного лорда. Я должна дать показания, его не в чем обвинять…

— Док, не пори горячку, его ни в чём и не обвиняют, — притормозила её Федора.

— И это весьма подозрительно, — отметил Мирослав. — Свидетели есть, расследования нет. Я не знаю, как долго их правительство собирается делать вид, что всё хорошо. Ладно, мы с вами останавливаемся на том, что Тёмный лорд прибрал эту самую власть к рукам.

— Да, Виктор лично это подтвердил, сам слышал, — подхватила Федора; Виктор быстро закивал.

— Это вообще в голове не укладывается, как могли замолчать такой инцидент? — возмутился Мирослав. — И опять куча очевидцев, и все молчат. Новая власть влияет на прессу. Собственно, пока Тёмный лорд действует в рамках своей страны, нам остаётся только наблюдать.

— И никакой возможности вмешаться? — тихо спросила Хоуп.

Её и Тори перспектива действий Тёмного лорда в рамках их страны мягко говоря пугала, и это было написано на их лицах. Мирослав покачал головой.

— Никто не любит вмешательств. Когда, например, я ловил тех идиотов на Айсгилле, мне удалось не оставить следов своего участия — мне Уилкокс должен был, плюс ему в послужной список блестящее задержание. Официально редко просят содействия, вроде как тогда Аластор попросил с этим вот товарищем помочь, — он показал глазами на Каркарова, — но Аластору тогда не до церемоний было: суетное время.

Смиты безнадежно потупились, и Мирослав поспешил их подбодрить, сказав, что отчаиваться, в принципе, рано.

— Ну, это как сказать, — подал голос Каркаров. — Я своё расследование провёл… похоже, от Тёмного лорда просто так не избавиться. Я изучил место, где был спрятан фамильный перстень с охранным проклятием, достал все воспоминания, касающиеся наших бесед о некромагии, и пришёл к выводу, что он себе «иголок» насоздавал.

— Это которые со смертью Кощеевой? — блеснула догадкой Василиса.

Каркаров кивнул.

— Дамблдор, я надеюсь, это тоже выяснил. Не мог же он охотиться за перстнем с Воскрешающим камнем ради самого камня… Или мог…

— Мне кажется, об этом стоит поговорить с Северусом, — вздохнула Иванна.

Она под шумок вытянула Федорин альбом и бездумно листала параллельно разговору. Помимо портретов Горана в разных ракурсах, на страницах встречались знакомые и незнакомые пейзажи и люди, предметы и жанровые сценки. На одном из последних листов внимание Иванны привлёк рисунок Тёмной метки в уголке. Основную площадь листа занимали люди: почти все они стремились прочь от темнеющей в центре композиции фигуры с занесённой волшебной палочкой. Иванна, по деталям догадавшись, что действие происходит в праздничном шатре, предположила, что нарисовано это со слов Виктора. Заметив в другом уголке ещё один символ, Иванна подергала Федору за рукав и спросила, к чему он тут. Та нахмурилась, сказав что в упор не помнит, и обратилась к Виктору за подмогой.

— Ну ты чего, это знак Гриндельвальда, я его в тот день на отце подруги твоей чудноватой, Луны, видел, — с памятью у него было гораздо лучше, чем с красноречием.

— Вить, думаю, отец Луны носил его не как знак Гриндельвальда, а как символ Даров Смерти, — мягко возразила Иванна. — Кстати, о птичках.

========== Глава 120 ==========

Август 1997 г.,

Неопределённая местность где-то в Норвегии — Прага

— Вить, думаю, отец Луны носил его не как знак Гриндельвальда, а как символ Даров Смерти, — мягко возразила Иванна, открывая новую страницу. — Кстати, о птичках… Ух ты, это дракон? — с листа на неё щерилась пасть огромного змея; в том, что змей огромный, сомнений не было: в углу словно для масштаба красовалась человеческая фигурка в мантии и с книжкой в руках.

— Василиск, — категорически возразила Тори, сунув нос в альбом.

— А, точно, — закивала Иванна.

— Василиск — непонятная страховидла, слепленная из разных зверей, — выразил несогласие Каркаров. — А это — гигантская змеюка.

— Ты про базилискус химероидус говоришь, а тут базилискус серпент нарисован, — пояснила Иванна.

— Всё время забываю, что их два вида, — развёл руками Каркаров.

— О, хорошо, что вы мою напоминалку нашли, — оживилась Федора. — Я тут как раз недавно в гости к Луняше ездила — да, её отец носит не символ Гриндельвальда, а символ Даров Смерти из сказки; с ним, с символом этим, Витя, та же петрушка, что со свастикой произошла, если ты помнишь курс немагической истории — так вот, она мне такого понарассказала…