Химическая свадьба (СИ)

— Я тут недавно в нашу альма-матерь наведывался, присматривал потенциальные кадры, — сменил тему Янко. — Видел твоего любимого мужчину, что-то он совсем плох в последнее время. Не по тебе ли тоскует?

— Ты про Игоря, что ли? — нахмурилась Иванна. — Да нет, он на своей теме, — уклончиво ответила она.

— Ну, понятно, у вас там особые нюансы, — хмыкнул Янко. – Ой, прости, меня тут срочно зовут посмотреть что-то, — засуетился он. — Рад был тебя видеть!

Изображение в зеркальце пропало. Иванна отложила артефакт и схватилась за голову. Может, правда, бросить всё, и уехать отсюда? Если Каркарова настолько скрутило, что это заметил даже Янко, которому обычно наплевать, как кто выглядит, если это не касается их продукции, то дело действительно начинает пахнуть керосином…

========== Глава 30 — Интерлюдия ==========

Январь 1982 года, Дурмштранг.

Воспоминания Иванны.

Весна в восемьдесят втором году для Иванны началась в середине зимних каникул. Схлынула новогодняя и рождественская суета, все визиты к родственникам и друзьям, и все визиты родственников и друзей были совершены, а впереди оставалось ещё чуть меньше двух недель свободного времени. Делать было категорически нечего: мать пинками гнала её из лаборатории — иногда даже из библиотеки — говоря, что на каникулах нужно отдыхать.

Ранним январским утром спустившись в гостиную родительского дома и устроившись перед камином с чашкой кофе со сливками, она осознала вдруг царящую вокруг безмятежную тишину (все домашние ещё спали) и ощутила некое смутное беспокойство. Никто не носился вокруг, не шумел, никому от неё ничего не было нужно — это было прекрасно, но как-то непривычно. Строго говоря, вокруг неё носились и требовали участия в своих играх многочисленные представители кошачьего прайда, которые, похоже, планировали в скором времени занять все свободные поверхности в доме Мачкевичей, но они столь органично вписывались в любую обстановку, что в расчёт не брались. Примерно на середине чашки, Иванна решила, что она, должно быть, мается от безделья, и потому сообщила за завтраком, что хотела бы пригласить пару друзей в гости.

В качестве «пары друзей», разумеется, на следующий же день прибыли Янко и Адя. Их присутствие заставило Иванну оставить рефлексии. Несколько дней они старательно наводили ужас на окрестности Белграда, затем отправились в Сплит в гости к Янко, после чего завершили свой тур под Челябинском в родовом поместье Песцовых. Оттуда было рукой подать до школы, так что каникулы троица решила завершить здесь. Опять же, присутствие профессора Песцовой, пусть и в неформальной обстановке, ненавязчиво заставляло морально подготовиться к новой порции грызни гранита науки. И, собственно, именно в гостеприимных пенатах подруги Иванне открылась страшная правда.

Они сидели в комнате Ади, попивая свежеприготовленный глинтвейн, приходили в себя после катания с горки на санках и в качестве развлечения рассматривали старые фотоальбомы профессора Песцовой. Наткнувшись на снимок с выпускным курсом семьдесят девятого года и рассмотрев среди преподавателей персону тогда-ещё-не-директора Каркарова, Иванна выронила альбом и закрыла глаза ладонями, поражённая осознанием катастрофы.

— Коллеги, мы её теряем, — трагическим голосом возвестила она.

Видя, как переменилась в лице Иванна, её товарищи не могли не заинтересоваться причиной таковой перемены. Ощущая очень настойчивое желание постучаться лбом о столешницу письменного стола, Иванна спросила, не обратил ли кто из них внимания — на вечеринке по случаю сдачи экзаменов, не укусила ли её случайно Яблонская?

Товарищи недоумённо переглянулись, после чего Янко как обычно явил чудо проницательности, поинтересовавшись, не желает ли Иванна этим сказать, что внезапно влюбилась в их дорогого директора? В ответ на исполненный скорби взгляд Иванны, они с Адей разразились дружным гоготом, разбудив Адиного домашнего любимца, мирно дремавшего в круге света от настольной лампы угольно-чёрного шиншилла по кличке Снежок.

— Вот вам смешно, а у меня трагедия! — показала им язык Иванна.

Она сама не знала — то ли ей с ними посмеяться, то ли идти поплакать.

— Ой, ладно тебе, — в промежутках между гыгыканьем сказал Янко. — Ты что, боишься, что не совладаешь с собой, и при встрече накинешься на него с поцелуями?

— Тьфу на тебя, — бросила в него ближайшую подушку Иванна. — Я что хочу сказать… Вы, как настоящие друзья, должны мне поклясться. Самой страшной клятвой! Если вдруг увидите, что у меня на лице возникает идиотское выражение — особенно, если я при этом буду смотреть сами понимаете на кого — то обязательно пните меня, ущипните или любым другим способом верните к реальности! Чувствую, этот семестр я не переживу.

— Обещаем-обещаем, — хихикнула Адя. — Всенепременно!