Химия

На самом деле, регистрация брака сегодня — весьма дурацкий и бессмысленный обряд. Брак потерял свою сакральную религиозную составляющую еще век назад, пришедшие ей на смену буржуазные «семейные ценности» тоже отправились на помойку истории, и сколько бы традиционалисты в ней не рылись, свежее отбросы не станут. Чем более эгалитарным и далеким от патриархального идеала является союз, тем меньше смысла в бюрократической процедуре по его регистрации. От того, что Елена Викторовна Столярова поставит печать в мой многострадальный паспорт, ничто в окружающем мире, как и в моих отношениях с партнершей, не изменится. Для того чтобы штамп обрел какое-то значение, государство искусственно наделяет его силой: оформленный брак дает паре многочисленные юридические и социальные бонусы. Система сама загоняет людей в загсы: даже здесь, в тюрьме, чтобы получить длительное свидание, необходимо иметь официально зарегистрированные отношения. Институт брака, когда-то обоснованный религиозными предрассудками и экономическими интересами под маской «традиции», теперь существует лишь из-за инерции бюрократической машины, у которой есть одно-единственное стремление — никогда не останавливаться.

Очень радует тот факт, что машина эта буксует и разваливается на ходу. Система не позволяет человеку совершить действие, к которому сама его вынуждает. Я люблю бюрократию так же нежно, как и коррупцию. Это черви в гниющем трупе государства. Трупе, который еще не осознал, что он мертв окончательно и бесповоротно.

Failed state, failed state, f’cking failed state.

27.05.2011

Конец омерты

Традиционная журналистика предполагает отчуждение между автором, персонажем и читателем. Гонзо-журналистика частично ломает первую стену: автор позволяет себе стать персонажем, принося беспристрастность в жертву честности. Интернет разрушил вторую: читатель теперь превращается в полноправного участника игры, соавтора или же оппонента публициста. В тюрьме же присутствуют четыре стены, они огораживают периметр и не дают авторам, читателям и персонажам разбежаться.

Мои записи пользуются определенной популярностью как среди охраны, так и среди зеков. Большинство, впрочем, узнает их содержание в пересказе. Иногда получается, как в известном анекдоте про оперу, напетую Рабиновичем. «Он пишет, что тут одни тараканы и клопы. Приходит утром прапорщик зэков будить, а на самом деле он таракан». Заметки часто извлекаются из временного контекста и при переходе из уст в уста обрастают поистине кафкианскими подробностями.

Недавно у меня, судя по всему, появился коллега, конкурент или подражатель. Зависит от того, как посмотреть. По колонии ходят слухи о свежих материалах, посвященных местной промзоне, незнакомые мне люди жалуются, что Володарский про них написал гадости. Существуют ли эти тексты на самом деле, или же они являются очередным порождением коллективного бессознательного — мне пока что неизвестно, отсутствие интернета мешает это проверить. Но хотелось бы верить, что кто-то на самом деле пишет — независимо от содержания или качества текстов, само по себе их существование показывает, что закон омерты больше не действует, и молчание, окружающее пенитенциарную систему, рано или поздно будет нарушено.

* * *

Недавно моим товарищам пришла очередная отписка из департамента по исполнению наказаний. Опять их радуют информацией о том, что к осужденному Володарскому не применяются «спецсредства» и меры физического воздействия. Правда, есть определенное разнообразие: если раньше тюремные бюрократы основывались на заказанных ими же статьях в прессе, то теперь они воспользовались «показаниями, которые осужденный дал собственноручно». И в очередной раз поставили себя в неудобное положение: помимо стандартных ответов на стандартные вопросы, призванные создать впечатление идиллии, мои показания содержали критику в адрес правил пенитенциарной службы и недвусмысленное требование «предоставлять этот текст журналистам и общественным деятелям лишь целиком, без цитат и сокращений». Разумеется, требование было нарушено. Ложь бюрократа всегда смехотворна и призвана обмануть лишь его самого.

* * *