Химия без прикрас (СИ)

— Добрый, Анна Сергеевна, — кивнул Лебедев, улыбнувшись маме. — Мы закончили, Марина свободна, — сказав это нарочито вежливо, он развернулся и направился в лаборантскую, а мама, позвала меня к себе.

— Все в порядке? — мама оглядела меня с головы до ног, будто бы в поиске чего-то противозаконного, что, судя по всему, должно было прилипнуть мне на лоб.

— Да, мамочка, все в порядке, — устало кивнула я.

По дороге домой я не могла не заметить то, как мама взволнованна. Удивительно, но она даже не стала расспрашивать меня о прошедшем занятии. Вернее было бы сказать, не устроила допрос. Ну, если называть вещи своими именами. О мероприятии, на которое мы должны были отправиться, мне же говорить не хотелось. И так укачивало в машине, а услышь я снова обо всей этой официалке, того, гляди, и стошнило бы.

Но когда мама доставала ключи, при этом дважды уронив их, она стала очень загадочно на меня поглядывать, открывая замок, а потом, прежде чем потянуть за ручку двери, она очень серьезно на меня посмотрела и медленно, тщательно выговаривая слова, прошептала:

— Сейчас, сразу в свою комнату иди и переоденься, я приготовила тебе, во что, — мама разнервничалась настолько, что даже на мгновение прикрыла глаза и постаралась успокоить сбившееся дыхание. — Потом я за тобой приду. У нас важный обед.

Я только растерянно кивнула, абсолютно сбитая с толку. Ну, хорошо, важный обед. Но чего нервничать-то так? Не с президентом же…

Переодевшись у себя в комнате в новое платье, которое было аккуратно разложено на моей кровати и которое выглядело, на мой взгляд, чересчур строго, я отошла в центр комнаты, чтобы оглядеть свое отражение в зеркале. На фоне серого цвета ткани красиво выделялись белые манжеты и острый белый воротничок. Волосы я убрала в высокий пучок, как любит мама. В таком виде либо в офис, либо в монастырь. Такой меня все время хотели видеть родители, по-моему, здесь нечего удивляться. Ну, а изюминкой, так сказать, во всем этом виде стали мои мохнатые красные шерстяные носки, которые я носила вместо тапочек. Мама же ничего не говорила про обувь, да?

— Мариночка, готова? — мама раскрыла дверь, улыбаясь и держа в одной руке золотую цепочку с висящим на ней кулоном, но, когда она оглядела меня с головы до ног, улыбка тут же исчезла, когда взгляд задержался на красных носках. — Убью.

— Уже снимаю, — я примирительно выставила ладони перед собой, а затем поспешно стянула с ног носки и метнулась к шкафу, чтобы достать черные балетки.

— Иди сюда, — велела мама, нервно дернув плечами. — Марина, ты меня до седины доведешь, — прошипела она и, развернув меня к себе спиной, застегнула на моей шее золотую цепочку. Я сомкнула пальцы на кулоне. Крошечная змейка причудливо свесившись, обвила цепочку. — Это от нас с папой, — быстро проговорила мама.

— До седины доведу… красными носками? — глупо переспросила я.

— Своими выходками! — она подтолкнула меня в спину и, закрыв дверь в мою комнату, пошла следом. Но перед гостиной вдруг остановилась, резко развернулась и тихо, очень тихо, но очень участливо попросила меня: — Пожалуйста, постарайся быть милой.

Я нервно сглотнула и неторопливо кивнула, давая понять, что как зайду в гостиную сразу же превращусь в олицетворение всего самого милого, доброго, пушистого…

Застыв на пороге, я, рассматривая сидящих за столом, не сразу поняла, в чем же важность этого обеда. Папа, отодвинув чистую тарелку в сторону и разложив на ее месте бумаги, обсуждал написанное на них с незнакомым мне черноволосым мужчиной, который, водя по бумагам ручкой, периодически останавливался на той или иной строчке и зачитывал ее вслух. Больше за столом никого и не было. Важный обед с папиным коллегой? С ума сойти просто! Вот это да! Господи, а я-то думала!

— А вот и мы, — немного громче, чем следовало, сказала мама, дабы обратить на нас внимание мужчин. Папа, оторвав взгляд от бумаг, расплылся в милой улыбке, а молодой человек с интересом на меня посмотрел. Он слегка затянул галстук на шее и, пригладив рукой черные волнистые волосы, мило улыбнулся.

Та-а-а-к. Что здесь происходит?

Наверное, весь мой вид и выражал эту так и не высказанную мысль, потому что мама взяла меня за руку и потянула к столу, чтобы я подошла ближе.

— Это моя дочь, моя гордость, — улыбаясь, говорил папа, а молодой человек привстал и протянул мне руку.

— Евгений, — представился он, и я нерешительно протянула ему свою руку для рукопожатия. Ладонь Евгения оказалась удивительно холодной, а рукопожатие — крепким.

— Марина, — выдохнула я, не вполне понимая свою роль в этом «ва-а-а-жном мероприятии».

— Евгений — наш юрист, он работает с нами уже больше пяти лет, — проворковала мама, расставляя блюда на стол. — Тебе в будущем тоже предстоит с ним работать.

— А, круто, — не подумав, ляпнула я, чем моментально вызвала снисходительную улыбку на губах Евгения. Но, поймав строгий взгляд матери, я попыталась взять себя в руки. — В смысле… Я хотела сказать…

— Все в порядке, — спокойно проговорил Евгений и сел на стул.