Химия без прикрас (СИ)

Вернулась на кухню я как раз в тот момент, когда химик снова наливал себе коньяк. И невольно я поймала себя на мысли, что боюсь, как бы и этот редкий экземпляр не напился. Опустившись на стул напротив него, я хватаю чашку с ароматным чаем так крепко, словно это единственный спасательный круг в этом безумном океане страстей.

— Это был Наумов? — помолчав некоторое время, спросил Дмитрий Николаевич, возвращая меня в отвратительные воспоминания минувшего вечера, и внимательно смотря на меня.

Я молча кивнула, не в силах произнести ни слова. А потом меня вдруг охватил испуг. Химик же не собирается «наказывать» этого балбеса? Господи, и почему я его жалею?!

— Ты не пострадала?

— В осмотре не нуждаюсь, — я осушила чашку несколькими большими глотками и почувствовала странный привкус во рту.

— Хорошо. Тогда ложись спать, Дмитриева, а с утра поговорим. В ту же комнату иди, где переодевалась, — химик наполнил стопку коньяком и на этот раз спрятал бутылку обратно в шкаф. — Уснешь быстро и сновидениями мучиться не будешь, обещаю, — эти слова и объяснили странный привкус в чае. Видимо, сильное седативное.

Перед тем, как выйти из кухни, я на мгновение остановилась и, повернувшись к нему, пару секунд рассматривала задумчивый, нахмуренный, хищный профиль, а затем тихо прошептала:

— Спасибо.

Дмитрий Николаевич посмотрел на меня с пониманием, так, как раньше никогда не смотрел. Не как на ученицу или нерадивую практикантку, напросившуюся на смену, а просто как на человека.

— Иди спать, — тихо ответил он, отвернувшись.

========== Глава 9. Об удивительных кружках и семейных праздниках. ==========

Порой кажется, что с собой договориться очень легко. Иногда это получается с какими-то уступками, иногда с условиями, которые выдвигаешь сама же себе. Но в итоге ты глубоко вздыхаешь и внушаешь себе, что все хорошо. Самообман удался на ура, пульс выровнен, все плохое забыто. И теперь с чувством выполненного долга ты можешь отправиться на боковую.

Но… Черт возьми, так ли это?

Самым ярким примером того, что самообман является, в первую очередь, именно обманом — это наши сны. Они первыми показывают перед твоими закрытыми глазами правду. Правду о том, что не забыто, о том, что не простила, что переживаешь, что где-то глубоко внутри ты все еще тихо плачешь от обиды. И когда ты просыпаешься в поту, а возможно даже с криком, то, честное слово, я даже не знаю, что паршивее: сон, который тебя так измучил ночью, или то, что ты настолько слабое и безвольное существо, что даже солгать сама себе не можешь? Хотя, слабость ли это?

Не знаю, что за седативное химик добавил в мой чай, но думаю, что это самый щедрый подарок, который мне когда-либо делали. Еще по дороге в его спальню, голова закружилась так, что невольно захотелось как можно скорее принять горизонтальное положение. И последнее, что я помню, прежде чем отключиться мертвецким сном, это тоскливую мысль, что я даже укрыться одеялом не могу — просто нет сил. Из-за нервного перевозбуждения твое сознание даже во сне продолжает работать. Именно это и заставляет его так услужливо подкидывать тебе самые яркие события дня или самые сокровенные твои думы, выстраивая их остросюжетным блокбастером в твоем сновидении. Поэтому для меня было бы просто отвратительно увидеть похабный взгляд Наумова или снова почувствовать его руки, нагло хозяйничающие под моей кофтой.

Так что за черную вязкую пустоту во сне я буду благодарна Дмитрию Николаевичу, наверно, до конца своих дней.

Утро было непривычно солнечным и морозным. Теплые лучи пробивались сквозь полуопущенные жалюзи и наполняли комнату теплым мягким светом. Уже рассвело? Сколько же я спала?

Сев на кровати, я поняла, что накрыта не только одеялом, но еще и пледом сверху. Странно. Дмитрий Николаевич меня укрыл? Я точно помню, что как только голова коснулась подушки, я тут же отключилась. И действительно, я так и спала в одежде, все осталось в неизменном виде. Кроме носков, они валялись рядом с матрасом на полу. Не помню, чтобы я их с себя снимала.

Ожидая получить насмешливые комментарии из-за того, что проспала так долго, я торопливо натянула на ноги недостающий элемент одежды и поспешила на кухню. Но, к своему удивлению, никого там не обнаружила. Со вчерашнего вечера на столе все осталось как было, только рядом с моей не помытой кружкой стояла еще одна. Он что, еще спит?

Борьба с любопытством длилась недолго. Задвинув все свои сомнения, что я уже и так достаточно вторглась в личную жизнь Лебедева, я все-таки решила убедиться, что нахожусь в квартире не одна, тем более, что дверь в ту комнату, как и вчера, была приоткрыта.

Химик спал на животе, закинув руки на подушку, таким безмятежным сном, что мне на секунду даже стало стыдно, что я подглядываю. Татуировка темным рукавом поднималась к плечу и покрывала ту часть спины, которая осталась не прикрытой одеялом. Ужасно хотелось подойти и рассмотреть ее, но мне хватило ума этого не делать. Зато я заметила еще одну тату, набитую на ноге, которая так забавно выглядывала из-под одеяла…