Химия без прикрас (СИ)

От этих слов я почувствовала неприятный комок в горле, но, мысленно стараясь себя успокоить, все же нашла храбрость в себе посмотреть в его глаза и тихо ответить:

— Вот и славно.

Вчера мне так не казалось. Его разъяренный вид, с которым он вышел из машины, говорил обратное — будто он сейчас же ворвется к Паше домой и наградит его хуком справа. Похоже, что это какая-то патологическая иллюзия моей значимости, в которую мне так отчаянно хотелось верить и которую я сама себе придумала. И я себя смогла бы убедить, обмануть, что ему действительно все равно, если бы не одно «но»: глаза никогда не лгут. А я видела его глаза. Я помню его ледяной злобный взгляд, когда он спрашивал, что сделал Наумов.

— Раз уж так все благополучно разрешилось, позволь поинтересоваться, будешь ли ты присутствовать на смене в Новый Год? Тебя, наверное, семья не отпустит в праздничную ночь…

— Не дождетесь, Дмитрий Николаевич, — нагло перебила его я и, передразнивая его усмешку, продолжила. — Я буду на станции ровно к восьми. Вам от меня так просто не отделаться. Забыли? У нас сделка.

Химик, прищурившись, пригубил кофе, а затем взял с подоконника сигарету, закурил, не открыв на этот раз окно и, улыбнувшись, поинтересовался:

— Твои родители в курсе, какую дьяволицу они растят?

***

Мне невероятно фартит. Я, наверное, появилась на свет в рубашке, иначе как объяснить тот удивительный факт, что родители разрешили мне встречать Новый Год у брата? При этом, они настолько быстро согласились на мою просьбу, что я уже начала подозревать неладное. Больно гладко все прошло. Ни тебе истерик, что девушки в моем возрасте должны ночевать у себя дома, ни демагогий на тему «Новый Год — семейный праздник»! Хотя, по сути, я эту традицию не нарушаю, ведь братишка — один из членов моей семьи и, признаться, является единственным ее представителем, который не треплет мне нервы.

Возможно, поэтому он так заботливо старался впихнуть в меня как можно больше еды перед тем, как лично отвезти на станцию скорой помощи. Все мои заверения, что съев столько еды, меня, скорее всего, вывернет прямо на прекрасные синие брюки Лебедева, Лешу никак не волновали. А Маша просто умилялась, и, когда Леша, наконец, от меня отстал, обвила его шею руками и запричитала, какой он у нее заботливый! С ума сойти, а мне казалось, он только что хотел меня убить самым изощренным способом…

Несмотря на приветливость и гостеприимство, я прекрасно понимала, что являюсь лишней на этом празднике жизни, и парочке не терпится остаться наедине друг с другом. Поэтому созерцать их нежности, которые, как бы не хотелось этого признавать, но все-таки вызывали во мне зависть, пришлось не особо долго. Но, если честно, я была действительно рада за брата! Он послал ко всем чертям правила и устои, которые в него, как и в меня, с детства вбивали мама с папой, и теперь, кажется, по-настоящему счастлив! Может, мне тоже стоит так поступить? Хотя, чем я занималась, как не нарушением правил? Черт возьми, как же эта мысль меня грела!

Выйдя из машины брата и выслушав все поздравления и наставления от него, я, чувствуя себя героиней шпионского боевика, пригнувшись, направилась к станции. Вид, наверное, идиотский…

— Гражданочка! — раскатистый бас прозвучал прямо около моего уха, испугав меня до полусмерти.

— Господи! — выдохнула я, оборачиваясь и увидев химика, который улыбался, как мальчишка, чья шутка удалась на славу. — Вы что творите?

— Ты так забавно подскакиваешь, я не удержался, — развел руками Дмитрий Николаевич, а затем резко сменился в настроении. И вместо веселого химика тут же превратился в злобно-агрессивного. — Давай, шевелись. Форма в машине. На станцию пока нельзя. Там проверка, увидят тебя, и появится море лишних вопросов.

И я направилась к реанимобилю, едва поспевая за широкими шагами Лебедева. Только сейчас, вприпрыжку догоняя химика, я подумала, что он в росте ни чем не уступает Пяточку. Только если водитель выглядит настоящим громилой, то химик смотрелся просто подкаченным и жилистым. А вот третий и, пожалуй, самый главный член нашей бригады, Стеглов Серега, был всего лишь на пол головы выше меня. Еще в первый раз я предположила, что именно его форму мне посчастливилось надевать, ведь, надень я куртку Лебедева, я бы в ней просто утонула.

— Давай, переодевайся, смена в девять, — Дмитрий Николаевич бросил мне форму, которую я поймала на лету, а затем уселся впереди, рядом с водительским сиденьем. Я же, убедившись, что он смотрит совершенно в другую сторону, стала стягивать с себя пуховик, ежась от холода.

— Быстрее, Димон, мне еще инвентарь проверять, — недовольно пробурчал Лебедев, немного повернувшись. Я в этот момент сняла с себя свитер, оставшись в черной футболке, и торопливо стала натягивать синюю рубашку. Точно Стеглова. Рукава пришлось подвернуть всего два раза.

— А я здесь буду ждать? — спросила я, покосившись на часы. Пятнадцать минут девятого.

— Да, — ответил химик. — И я тебя закрою в машине.

— Как закроете? — я остановилась. — Это мне что, до девяти тут мерзнуть?!