Химия без прикрас (СИ)

— Нас не будет довольно долго, поэтому я хочу, чтобы ты понимала, какую ответственность тебе придется взять на себя, — чуть более взволнованно продолжает мама. — Тот мальчик был предельно вежлив и очень расстроился, что не смог лично поздравить тебя. Марина, я хочу, чтобы ты понимала, я современный человек, и я не против твоего общения с мальчиками, просто ты же понимаешь, что безответственный подход к отношениям…

— Мама! — неожиданно для самой себя перебиваю я свою родительницу. — Пожалуйста, я изучала биологию намного подробнее, чем большинство моих сверстников. Я понимаю, к чему приводит безответственность, о которой ты пытаешься мне сказать, но поверь, меня это не интересует! Мне не до отношений! Тем более мне не интересен Наумов!

— Вот и хорошо! — с облегчением выдыхает мама, завязывая поплотнее фартук. — Тогда ты понимаешь, что мы попросили твоего брата переехать на время к нам не потому, что тебе не доверяем, а потому что не хотим, чтобы тебе было одиноко!

Боже! О чем ты говоришь, мама! Конечно же, вы мне не доверяете! Я же вижу это по твоим глазам!

— Это просто здорово! — искренне отвечаю я, совершенно не кривя душой. Братишке я и правда буду рада.

— Он и проследит за твоим обучением, — мама забрала из моей левой руки миску со взбитым белком и начала ложкой аккуратно смешивать его с творожным тестом. — И за финансами, естественно. И, Марина, — неадекватно строгим тоном добавила мама. — Ты взрослая умная девочка. Чтобы никаких гулянок! Надеюсь, твой образ жизни не поменяется после нашего отъезда, и мы сможем вместе гордиться твоей золотой медалью по окончании лицея?

— Да, мама, — тоскливо отвечаю я. — Я приложу все усилия.

Ро-бот.

Робот, у которого произошла маленькая поломка.

С невероятным усилием заставляя себя улыбаться за ужином, я, поцеловав маму и уставшего папу, поднялась в свою комнату и, усевшись у окна, с тоской уставилась на ночную улицу, заметенную снегом, и положила подбородок на учебник химии. Где-то вдалеке послышался вой сирены…

Подумав о скорой, беру в руки телефон и, немного поколебавшись, набираю текст сообщения:

«Тихого вечера. Как прошли смены? Надеюсь, не разбудила?»

Следующие минут десять бездумно тыкаю в экран смартфона, на подсознательном уровне понимая, что просто жду ответа от химика. После тех дежурств моя «привычная» жизнь начала казаться мне какой-то размытой и нереальной. Будто все эти годы, проведенные в полном подчинении своих родителей, учителей, общественного мнения, были какой-то затяжной комой. Глупая ментальная клиническая смерть, продлившаяся семнадцать с лишним лет, пока в моей жизни не появился Лебедев с реанимационной бригадой. И откачали меня ото всей этой фальши, ткнув носом в реальную жизнь. Я знаю, он мне ни чем не обязан. И я ему тоже. Холодный расчет. Ничего больше.

В памяти всплыли его разъяренные глаза, когда он забрал меня от Наумова. «Пожалуйста, только не уезжайте без меня…»

Ему нужны деньги, мне нужна практика. Настоящая практика. Нас объединяет только наша сделка.

«Я тебе кто, папочка?» — его ожесточенный голос шипит в голове.

У него своя жизнь. И я в ней просто дочка богатеньких родителей, озабоченных ее успеваемостью, которые с удовольствием за нее будут отстегивать нужную сумму, лишь бы она приносила домой свои «пятерки».

И с чего я взяла, что он будет мне отвечать? Одной из его тупоголовых учениц, которые сидят у себя дома, словно в мягком коконе…

Зажав телефон в руке, я стянула с кровати одеяло и, забравшись с ногами в кресло, закрыла глаза как раз в тот момент, когда мой смартфон требовательно завибрировал, рассеивая все мои умозаключения.

«Тяжелые выдались смены. Похоже, ты приносила удачу.»

Почему-то от этого сообщения веет и грустью, и теплотой одновременно. И я даже не могу объяснить, от чего голос Дмитрия Николаевича в моей голове, озвучивший сообщение, сказал это без своего привычного злобного сарказма. “Ты приносила удачу”. При мне на сменах никто не умер. Много всего было, но смертей не было. Это значит…

Это значит, что он сейчас, скорее всего, курит в открытое окошко у себя на кухне и, глядя на кружащие в морозной ночи снежинки, устало потирает переносицу.

***

Каникулы — это понятие очень неопределенное, особенно для того, кто собирается через четыре месяца поступать в ВУЗ. Особенно в медицинский ВУЗ. Иначе, как объяснить тот невероятный факт, что почти все учителя нашего лицея во время каникул активно занимаются репетиторством?

Поднимаясь по припорошенным снегом ступенькам школы, мне вдруг показалось, что в моей жизни не изменилось ничего. Что не было никакого Лебедева со Стегловым, не было «люстры», мигающей в ночной темноте, не было водителя Пятачка с лицом уголовника…

Зато одноклассники, весело хохочущие в холле, были всегда. И их обидные замечания, что я слишком поспешно убежала с вечеринки Наумова, были словно заранее заготовлены, чтобы испоганить мне настроение перед предстоящими занятиями. Жаль рядом нет Хвостовой… Она бы точно проложила бы маршрут «пешей эротической прогулки», куда следовало бы отправится этим уродам.