Химия без прикрас (СИ)

Во след первому, пришло второе сообщение, и я чуть не закричала от радости.

«Завтра ночная смена».

========== Глава 18. О “королевских” чувствах и директорских ковриках. ==========

— Нет!

Это был, наверное, уже миллионный отказ. Любой бы на моем месте давным-давно смирился, но я, почему-то цеплялась за каждую свою попытку, думая, ну, вот сейчас точно разрешит! Нет? Ну сейчас еще попрошу и точно! Опять нет! Ну, пожалуйста!

— Я сказал, нет! Хочешь, чтобы я тебя дома запер?

— Как ты это сделаешь? Дверь изнутри открывается без ключа, — не без любопытства поинтересовалась я.

— Я достаточно изобретателен, — отмахнулся брат.

— Я — тоже! — не сдавалась я. — Ты же не хочешь это проверять?

— Мой ответ — нет! — медленно, будто разговаривая с умственно отсталой, коей он меня, несомненно, и считает, проговорил Леша.

— Хорошо, — кивнула я. — Леш, давай будем взрослыми рассудительными людьми и отбросим на время все факторы, которые делают наше мышление субъективным?

— Капец, ты иногда меня пугаешь! — почти с суеверным ужасом проговорил он после моего предложения.

— Если и после этого ты останешься при своем мнении, я больше не предприму ни одной попытки тебя уговорить. Буду вести себя как шелковая. Хочешь, могу даже снова начать корчить из себя идеальную, как любят мама с папой. Мне это несложно, правда, — грустно проговорила я.

— Даже не пытайся меня на жалость пробить.

— Да Боже упаси! Нюни распустишь и зальешь тут все соплями! Ладно, все, — примирительно кивнула я, выставив руки вперед, когда увидела реакцию Леши на свое едкое замечание. Похоже, общение с химиком и правда немного негативно на мне сказывается. — Давай рассуждать трезво. Та профессия, которую ты выбрал, связана хоть каким-нибудь образом с риском?

— Ни капельки, — надменно ответил братец.

— Леш, трезво, — упрекнула его я. Его по-детски наивная вера в собственную неуязвимость, присущая в какой-то степени всем парням, немного не соответствовала правде.

— Ладно, связана. Риски есть. Серьезные, — братишку словно «переключило». Сейчас я отчетливо вижу, что передо мной не любящий и заботливый брат, который немного «придушил» своей любовью, как это свойственно обычно родителям, а спокойный, рассудительный человек, выключивший свои чувства и включивший, наконец, логику. Значит, и мне так надо. Мы должны стать на время друг другу чужими, чтобы рассмотреть ситуацию со всех сторон.

— Да, — кивнула я. — У отца на работе есть риски? Я имею в виду только те, что угрожают непосредственно его жизни и здоровью. Мы ведь об этом беспокоимся?

— Есть, но меньше, — нехотя признал мою правоту Леша. — Он все меньше практикует. А теперь и вообще не будет… К чему ты ведешь? Причем здесь папа?

— Подожди, — попросила его я. — То есть, по идее, ты подвергаешь себя большей опасности на работе, чем папа?

— Макак, твои доводы притянуты за уши.

— А если я решу забить на все свои мечты и желания, стану маминой и папиной возможностью реализовать все их амбиции, буду беспрекословно выполнять каждое их желание? Поступлю туда, куда папа скажет, пойду по тому профилю, по которому направят его толстопузые приспешники, буду учиться, как всегда, на одни пятерки, блестяще закончу академию и потом сменю его на посту, чтобы круглосуточно сидеть среди бумажек, постепенно все меньше и меньше занимаясь «мирскими» случаями? И буду каждый божий день приходить домой с работы, ложиться в кровать и, закрыв глаза, буду, стиснув зубы, запрещать себе даже думать о том, что все могло бы быть иначе? Потому что буду понимать, что достаточно хотя бы на долю секунды представить себе, что я могла бы пойти по тому пути, который выбрала бы сама, и мне ничего больше не захочется, кроме как выйти в окно.

Слова сами срывались с губ. Кажется, они жили глубоко внутри меня, будто заготовленные несколькими годами ранее. Будто бы ждали своего часа: наконец быть услышанными. И вот, сейчас я дала себе разрешение высказаться, пусть не перед теми, кому они действительно предназначались, но тому, кому действительно нужно было их услышать. Я сказала и сама пришла в ужас от того, что это все может стать правдой. И, что самое страшное, что это, скорее всего, меня и ждет.

Леша молча смотрел на меня, широко открыв глаза и тяжело дыша. А я только сейчас поняла, что крепко сжимаю кулаки, до боли вонзая отросшие ногти в ладони.

— Скажи, в такой жизни есть риски? — тихо спросила я. — Просто скажи, что нет, и я смирюсь со всем этим. Не знаю, получится ли у меня, но я буду честно пытаться.

Тишина казалась бесконечной и настолько тяжелой, словно небесный свод сейчас рухнет на мои слабые плечи под напором всей этой правды. Взгляд Леши смягчился. Он слегка наклонил голову, как бы высматривая что-то во мне, а потом расслабленно опустил плечи и, по своему обыкновению, облокотился о стенку коридора, скрестив руки на груди.

— Пообещай мне только, что не будешь тупить, если надо будет воспользоваться шокером? — достаточно мрачно проговорил он, а внутри меня сердце громко ударило о ребра от радости.