Химия без прикрас (СИ)

— Эй, эй, полегче, — к своему удивлению, я услышала Пашу, который растащил от меня девчонок и, тоже с удовольствием, заключил в объятия, аккуратно обхватив за талию. А потом, наклонившись, поцеловал в щеку и тихо пробормотал: — С возвращением.

— Так, закончили обмен микробами, — вездесущая Маргарита Михайловна, появившаяся рядом с нами, закатила глаза, а позади нее показался химик, буквально буравящий меня и Наумова взглядом. Паша, заметив это, поспешно опустил руки и отошел в сторону, слегка прокашлявшись. Рукава черной рубашки Лебедева были закатаны по локоть, выставив на показ всем его татуированную правую руку, сжимающую… Шуруповерт?

— Одиннадцатый «А», либо проходим в кабинет, либо выметайтесь прогуливать на улицу, нечего стоять на проходе! — Маргоша была явно не в духе. — Дмитрий Николаевич, вот тут посмотрите, не пойму, что за ерунда с этой проклятой штуковиной! Завхоз говорит к директору идти, деньги на новую просить, а от Владислава Анатольевича толку — ноль! Трудовик, тоже мне!

Лебедев скрылся в дверях лаборантской следом за физичкой, а я вошла в кабинет, занимая свое любимое место за первой партой. Присев на стул, я достала учебник с тетрадкой и, копаясь в сумке в поиске ручки, вдруг задумалась: тот, кого я хотела увидеть больше всех вместе взятых, сейчас за стенкой. В лаборантской. Всего несколько шагов, несколько пар глаз и все морали приличия нас разделяют. Даже не знаю, романтично это или глупо. Хотя, как по мне — разница не велика.

В тот момент, когда я завороженно глядела на проход в смежное помещение, оттуда послышался жужжание шуруповерта, который несколько раз прерывался, пока, наконец, не был заглушен назойливым звонком на урок. Класс зашумел, словно улей. Черт возьми, как же я по этому соскучилась! Особенно по тому, что будет дальше…

— Та-а-а-ак! — гаркнула Маргарита Михайловна, выйдя из лаборантской. — А ну закрыли рты, бестолочи! Звонок на урок был, так что открываем домашнее задание и молимся, чтобы я вас не спросила! Дмитриева, чего улыбаешься, как слабоумная?!

Я поспешно опустила глаза в учебник, стараясь стереть с лица улыбку. Не думала, что буду рада даже тем редким моментам, когда Маргоша меняет свой пофигизм на гнев вселенского масштаба.

— Маргарита Михайловна, пусть поможет кто-нибудь, мне руки вторые нужны, — раздался голос Дмитрия Николаевича.

— Наумов! — рявкнула Маргоша. — Марш в лаборантскую! Дмитрий Николаевич, получится починить?

— Получится, — ответил Лебедев.

Маргоша пропустила за свою спину Наумова и, периодически отвлекаясь на то, что там происходит, испепеляющим взглядом оглядывала класс. Вскоре, после непродолжительной «арии шуруповерта», из лаборантской вышли Наумов и Дмитрий Николаевич. Первый сел за свое место, вытирая по дороге ладони о край клетчатой рубашки, а Лебедев, держа в руке шуруповерт, кивнул:

— Готово.

— Господи, спасибо вам огромное! А то никто ничего делать не хочет! — теперь настала очередь Маргоши пропасть в дверях лаборантской, откуда стали доноситься восторженные возгласы, а я, подняв глаза от выцветших страниц учебника, встретилась взглядом с Дмитрием Николаевичем и еле сдержалась, чтобы не улыбнуться ему. Лебедев же, тяжело вздохнув, поставил шуруповерт на кафедру и стал закатывать обратно рукава рубашки, поспешно скрывая татуировку на правой руке.

— Дмитрий Николаевич, вы прямо настоящий мужчина! — раздался комментарий Исаевой позади меня. — Может, вы еще и готовить умеете?

Умеет.

— А вы, Исаева? — приподняв бровь, спросил химик, а класс засмеялся. О нулевых кулинарных способностях моей подруги по школе ходят легенды. Не удивлюсь, если и преподаватели о них тоже наслышаны.

— Так, что за балаган?! — послышался голос Маргариты Михайловны.

Внезапно дверь кабинета раскрылась, и в проходе появилась Марина Викторовна, прижимающая к себе два журнала. Она удивленно посмотрела на химика, а затем оглядела класс, остановив в самом конце свой взгляд на мне. Внутри меня все перевернулось. О предстоящем разговоре я старалась даже не думать все эти дни.

— В классе несколько учителей, а вы разговариваете! Одиннадцатый «А», ведете себя, как первоклашки! — недовольно нахмурилась Марина Викторовна. А затем обратилась к Лебедеву. — Вы на замене?

— Нет, Маргарита Михайловна в лаборантской.

— А я и говорю! Детский сад! — тут же появилась физичка. — Степанов, может, вам уединиться?! Усмирите свои гормоны, молодой человек!

— У них любовь, Маргарита Михайловна, — издевательски проговорила Фаня. — Высокие духовные чувства.

Класс снова развеселился, глядя, как друг от друга отсаживаются Степанов и Королёва. Причем та торопливо одергивала задравшуюся юбку под партой.

— Какие чувства в вашем возрасте? — презрительно фыркнула Маргоша, подходя к химику и руссичке. — Игра гормонов! Чистая химия! Вон, у Дмитрия Николаевича спросите, он вам расскажет.