Химия навсегда. О гороховом супе, опасности утреннего кофе и пробе мистера Марша

Однако за много веков до того (возможно, на территории нынешней Сирии) технологии, мастерство и сырье соединились таким особенно удачным образом, что в результате появилась легендарная сталь и легендарное оружие: дамасский клинок. Это смертоносное оружие привело к росту активности кузнецов, так как оружейники по всей Европе пытались его скопировать; Вальтер Скотт использовал его в романе «Талисман» в качестве метафоры, чтобы показать примитивную культуру Европы времен Третьего крестового похода (1189–1192) в сравнении с утонченным мусульманским миром[62]. В романе во время встречи Ричарда I (Львиное Сердце) и Саладина (Салах ад-Дина) английский король демонстрирует мощь своего меча, с силой разрубив надвое железный прут. После этого султан Египта и Сирии вынимает из ножен мерцающий голубой дамасский меч и легко, почти без усилий разрезает пополам мягкую подушку – мастерство, которое Ричард еще несколько мгновений назад счел бы невозможным для любого меча.

Утверждают, что дамасские мечи и доспехи долгое время оставались лучшими и что европейские имитации никогда не достигали их уровня. Насколько это правда, можно поспорить.

Разумеется, такие романтики, как я, не могут устоять перед образом превосходного мерцающего голубого меча с изящным узором на клинке, выкованного таинственными восточными кузнецами. В том, что касалось доспехов, Вальтер Скотт не был новичком. Его коллекцию и по сей день можно увидеть в его доме в Абботсфорде в округе Скоттиш-Бордерс (вместе с большим количеством чрезвычайно странных артефактов, на которые определенно стоит взглянуть). И уж во времена Третьего крестового похода исламский мир все еще превосходил остальные страны по части технологий, так почему бы им было не иметь лучшие мечи?

Эта идея казалась настолько убедительной, что заставила группу немецких ученых искать нанотехнологию сегодняшнего дня в старинном дамасском мече из Бернского исторического музея в Швейцарии. Как ни удивительно, но они нашли свидетельства тому, что сталь этого меча содержит так называемые углеродные нанотрубки – недавно открытый очень прочный материал[63]. Они также предположили, что ухудшение качества стали на протяжении XVIII века было связано с изменением сырья, поскольку поставлявшие железную руду древние индийские шахты истощились, а в пришедших им на смену новых рудах не было определенных примесей, игравших важную роль в процессе изготовления стали.

Однако одна-единственная находка в одном-единственном мече почти ничего не доказывает. Мы не знаем, действительно ли нанотрубки были характерной чертой всего дамасского оружия, а их отсутствие в европейских мечах того же периода не доказано[64]. Поэтому у Международного общества исследователей дамасской стали все еще есть множество тем для обсуждения, и сарацинский секрет, если такой действительно существовал, еще предстоит разгадать.

А что же наш шпион?.. Рейнгольд Ангерштейн с самого рождения был железным человеком, как и многие поколения его семьи до него. Он почти десять лет весьма искусно и успешно занимался промышленным шпионажем не только в Англии и Уэльсе, но и на территории нынешней Бельгии, Германии, Чехии[65], Австрии, Венгрии, Италии, Франции и Португалии. Однако на основе информации должны предприниматься какие-то действия, и неясно, какие из скрупулезно собранных им сведений фактически использовались в Швеции.[66]

Рисунок 11. Особняк маркиза Рокингема в Уэнтворте¹, 1754 г. Рисунок инженера Орре, сделанный в 1760–1765 гг. с оригинала (ныне утерянного) из иллюстрированного путевого журнала Рейнгольда Ангерштейна, в котором тот сообщает, что «внутренняя отделка еще не полностью завершена». Фото автора с оригинальной копии (1765 г.), хранящейся в библиотеке Шведской Ассоциации производителей стали.

Несомненно, многое он сам применял на практике, поскольку купил небольшой металлургический завод в имении Вира к северу от Стокгольма – легендарных поставщиков мечей для шведской армии. Он строил грандиозные планы, однако умер три года спустя в возрасте 41 года, так и не завершив большинство из них[67]. По иронии судьбы его многовековое наследие больше всего ценится британцами: в путевых дневниках о путешествиях по Англии и Уэльсу, которые он вел с 1733 по 1755 год, есть множество интересных деталей не только о промышленности, но и многих других сферах жизни в Британии середины XVIII века[68].

И наконец, стало ли близкое общение со скандально известным шведским шпионом препятствием для дальнейшей карьеры молодого аристократа, который приютил его в своем доме после неудавшейся экспедиции в Шеффилд? По всей видимости, нет. Чарльз Уотсон-Уэнтворт дважды был британским премьер-министром, впервые заняв эту должность в возрасте 35 лет. Он тоже умер в середине своей активной жизни, во время второго пребывания на этом посту. Кажется, он был очень привязан к своей жене, Мэри Брайт[69], которая была его секретарем и политическим советником.