Химик (СИ)

Впитываю каждую деталь ее образа. Волосы свободно спадают легкими кудрями ниже плеч, словно расплавленный шоколад, так и хочется запустить в них пальцы. Розовые пухлые губки тронутые только блеском со вкусом клубники, спросите, откуда знаю, о, я постоянно пробую на вкус мою любимую сладость. Обнаженные колени, стройные ножки в чулках с кружевной резинкой и бежевые ботиночки на невысоком каблуке, а мне так не хватает ее шпильки. Не уверен, говорил ли ей, что даже без каблука она безумно заводит меня. В принципе, меня заводит все, что бы она ни надела. И поверти, моя девочка даже будучи беременной, знает, как меня довести до дрожи по телу и финальному залпу, сносящему мне крышу. Даже не верится, что я не видел ее всего пять часов, но как всегда, только при ее появлении, мое тело моментально реагирует.

Маша останавливается передо мной, смотрит так пристально, прищуривается и выдает:

— Не знаю, что лучше: зацеловать тебя до синих губ, потрепать за ухо или ремнем отстегать твою аппетитную задницу. Потому что я половину дня писала тебе сообщения, а ты не на одно не ответил, еще и пропадал непонятно где, — говорит она, опуская руку в сумочку и роясь там.

Выудив телефон, она отдает его мне, и от первого же прочитанного сообщения мои губы расплываются в улыбке.

«Милый, где ты? Мы с Верой Кирилловной с ума сходим. Позвони мне!»

Да, я не говорил разве, мы решили назвать нашу принцессу Вера, и с этим именем все больше верю в то, что у нас теперь все будет отлично.

Поджав губы, она продолжает смотреть на меня, не замечая вокруг ни чего, и я понимаю, как она переживала и волновалась, раз даже не взглянула на собственный дом, от которого к слову не осталось и следа, только ее сад выдает место нахождения, ну еще табличка с названием улицы.

— О, а еще я звонила несколько раз, пока не вспомнила, что твой телефон у меня. Но основную часть дня я писала сообщения. У тебя телефон был на беззвучном, идиот.

— Кажется, «идиот» на сегодня мое второе имя, — говорю я, но улыбаюсь, потому что безумно люблю ее за это. За ее нападки и обзывательства. Меня безумно радует, что между нами так и осталась борьба за первенство, это подстегивает на подвиги.

Она упирает руки в боки.

— Тебе даже не интересно, что в других сообщениях?

— Интересно, — говорю я, смотря снизу вверх, беру ее за руку и переплетаю наши пальцы. Боже, как же здорово снова касаться ее, всегда чувствовать тепло тела. Это неземное чувство, когда она дарит мне ответное пожатие. — Но для начала я хочу кое-куда тебя пригласить.

— В ресторан? — спрашивает она, но когда поднимает глаза, и видит здание, прикладывает руку к губам, и вижу собирающиеся слезы в ее зеленом океане, в котором готов тонуть вечно. — О, Боже мой, Кирилл, как это возможно, как …?

— Да, это мой подарок тебе. Для начала проведу для тебя обзорную экскурсию по нашему гнездышку, — я указываю на ее дом. — Ты не против, что взял на себя смелость сказав — нашему дому? — Она мотает головой в знак того, что согласна со мной.

— Это первая остановка в нашем турне по будущей жизни.

Она смотрит удивленно, ожидая продолжения, а слезы скатываются, оставляя влажные дорожки на ее румяных щеках. И видя ее такой взволнованной, переполненной счастьем, мое терпение не выдерживает. Медленно поднимаюсь с сиденья, которое последние две недели служило лишь для притворства и готовящегося сюрприза. Когда первый раз выбрался из этого инвалидного плена, эмоции зашкаливали все возможные пределы. Колени дрожали, ногами еле передвигал, но это казалось таким огромным достижением. Врачи быстро привели меня в порядок благодаря разным упражнениям, чему был очень рад, а вот постоянное мое отсутствие стало удивлять и расстраивать мою девочку, но я терпел, сжимал до боли кулаки, чтоб не выдать себя до нужного момента.

— Именно здесь я совершил большую глупость, оскорбив тебя! — Говорю с печалью, опуская взгляд на ее дрожащие губы.

Маша, видя меня на ногах, заключает в объятия начиная рыдать мне в грудь, а я чувствую, как слабеет ее хватка, и она начинает сползать, подхватываю, удерживая, глажу шелк ее волос, успокаивая. Ее, уже довольно большой, животик упирается в меня, и я чувствую, как наша маленькая Вера дает знать о себе, пиная меня в то самое место, куда обычно девчонки норовят побольнее отомстить. Я знаю, это от шока, сейчас она осмыслит, и я получу свою порцию негодования, почему скрыл от нее такое событие.

— Кирилл, Господи какое чудо! Как ты мог такое скрывать? И что за глупость ты говоришь? — Всхлипывая, начинает отчитывать меня, и целовать одновременно.

— Потому что в тот день, когда в твоем доме наговорил гадостей, я на самом деле думал, что справлюсь, и это поможет мне тебя победить, но я уже был побежден тобой, просто долго не принимал это. — Отвечаю, протягивая букет цветов. Наблюдаю, как она берет, и опускает свой милый носик, в бутоны, вдыхая аромат. Такая очаровательная и милая, залюбовался.

— А скрывал всего лишь тринадцать дней, чтоб тебе сделать сюрприз. Поверь, это были самые трудные 312 часов моей жизни.