Химмельстранд. Место первое

Даже не сомнительно, а точно – нет. Не продолжалось бы. Дональд… каким он стал… как он ведет себя, как разговаривает… Майвор представила себя и Дональда в постели, и ее затошнило.

Вот, значит, до чего дошло… И, если говорить правду, может, лучше было бы, если бы он никогда не вернулся. Неужели она не заслужила немного покоя? Неужели до конца жизни обречена быть в услужении у… не будем называть, у кого? Она посвятила жизнь детям, но почему теперь-то нельзя посчитать ее предназначение выполненным?

Майвор поставила банку на пол, откинулась на стуле и сложила руки на животе – надо расслабиться, по-настоящему расслабиться.

Она расслаблялась секунд пять, пока взгляд ее не упал на зеленый газон. Она резко выпрямилась, прищурилась и…

Как это может быть?

Джимми…

Она в своем уме, нечего и опасаться. Она выдумывает свои беседы с Джеймсом Стюартом, что да, то да, но она же прекрасно понимает, что это выдумки и ничего больше. Усаживает его напротив, придает ему тот образ, который ей больше по душе, – то из одного фильма, то из другого. Заставляет говорить по-шведски.

Но этот-то, кто приближается, кто косолапит, как Уилл Локхарт, и одет, как Уилл Локхарт из «Человека из Ларами», – этот-то никакая не выдумка! Странно: она уже больше часа не думала о Джимми Стюарте. И уж подавно ничего не делала, чтобы вызвать его образ, – не вглядывалась в фотографию, не зажмуривалась.

А он все равно явился. Позвякивают не прикрытые джинсами шпоры на сапогах, револьверная кобура на бедре, а от замшевой куртки при каждом шаге поднимается легкое облачко пыли, словно он только что скакал по выжженным солнцем прериям. Загорелое, обветренное лицо, а из-под знаменитой белой шляпы, в которой он снимался самое малое в десятке вестернов, сияют ярко-синие наивные глаза.

Джимми Стюарт идет к ней и улыбается…

Майвор нервно огладила платье. Так хочется стряхнуть все – грязь, лишние килограммы… много лишних килограммов, лишние годы… очень, очень много лишнего.

Майвор прекрасно знает, что Джеймс Стюарт уже семнадцать лет лежит в могиле, и то, что она видит, – наверняка какое-то виртуозно проработанное привидение, мираж-профессионал. Возможно, она тоже двинулась рассудком, как и Дональд, – но какое это имеет значение! Он же здесь. Потрясающий мужчина, которого она видела на экране сотни раз, лучший из них всех, несравненный Джимми Стюарт.

Она настолько не сомневалась, что видит именно его, а не бесплотный призрак, что удивление у нее вызвало только одно: а где же его конь? Где его Пи, преданно сопровождавший его из вестерна в вестерн?

И именно этот вопрос она задала, когда вышла ему навстречу.

– А где же Пи?

Джеймс Стюарт прикоснулся кончиками пальцев к шляпе. От этого жеста и без того ослабевшие ноги Майвор совсем подогнулись, и она мысленно выругала себя за идиотизм. Ей стало стыдно, как девчонке.

Он же ни слова не понимает по-шведски.

Она густо покраснела, и не только из-за своей дурацкой ошибки… придется объясняться по-английски, а это вовсе не ее сильная сторона. Дональд, когда они были в США, постоянно дразнил ее – произношение чудовищное, а словарный запас, как у трехлетнего ребенка.

Но нет – Майвор с облегчением выдохнула. Джеймс Стюарт улыбнулся своей застенчивой улыбкой и сказал на чистом шведском языке:

– Пи на этот раз не смог меня сопровождать. К сожалению.

В этом «к сожалению» явно прозвучал уппландский акцент, будто Джимми родился и вырос в тех краях, откуда и она родом. Но Майвор даже не насторожилась – наоборот, обрадовалась. Можно поговорить без помех.

Она решила придать знакомству более формальный характер. Начинать разговор с вопроса про лошадь – просто-напросто невежливо.

– Простите, – сказала она и поклонилась. – Добрый день. Я – Майвор.

Она протянула руку, и Джеймс Стюарт охотно ее пожал. Крепкое, но не грубое рукопожатие, сухая и теплая мужская рука. Как хорошо бы сделаться маленькой-маленькой, каким-нибудь птенцом, цыпленком, забраться в эту ладонь и провести там остаток жизни.

– Джеймс… Впрочем, Джимми. Меня все так называют.

Майвор сглотнула слюну и кивнула. С чего начать разговор? Не лепетать же ему, как она любит его фильмы, как мечтала встретиться с ним всю сознательную жизнь, – все женщины в его окружении наверняка только об этом и долдонят. Не надо показывать смущение…

– А что вы здесь делаете?

Вопрос уместный. Остается только надеяться, что он не покажется ему дерзким и не разозлит. Но нет – улыбка и легкий кивок.

– У меня назначена встреча.

И Майвор тоже кивнула. Разумный вопрос – разумный ответ.

Внезапно живот свела судорога страха. Она что, спятила? Он давно разжал пальцы, а она все держится за его ладонь, как… просто позор.

Она выпустила любимую руку и погладила себя по животу. Еще один источник смущения – одежда. Домашний брючный костюм, мешковатый и заношенный. Знала бы, приоделась для такой встречи. Но Джимми словно и не заметил ее смущения.

– А как ваши дела, Майвор?

Взгляд чудесный – доброжелательный и наивный.