Химмельстранд

— Чисто технически вопрос стоит вот как: попробуйте заставить меня передвинуться. Я, по-моему, ясно объяснил, что это за работа.

Ботаник сразу стушевался. Пожал плечами.

— Просто мысль пришла в голову.

Дональд раскинул руки, будто хотел обнять всех присутствующих.

— Когда закончим, приглашаю всех на пиво. Сюда, в палатку.

Показал знаком Майвор — всё, разговор окончен,— повернулся и пошел к кемперу. Майвор последовала за ним. Когда они отошли на расстояние, на котором никто не мог их слышать, Майвор сказала:

— Почему ты всегда такой настырный?

— Настырный? Ты же сама знаешь, что это за работа — разбирать все это дерьмо. Мебель, стойки... на одних настилах надорвешься.

— Всё так... но ты мог объяснить людям без такого напора. Что за агрессия? И на меня незачем орать.

В палатке Дональд схватил стул, поставил в угол и уселся, скрестив руки на груди.

— Я не на тебя орал, старушка, ты прекрасно знаешь. Они меня просто... я тебе говорю: если кто-то будет нарываться, то...

— То что? Что ты тогда сделаешь, Дональд?

Дональд, не вставая, дотянулся до газового холодильника и достал банку пива.

Отщелкнул замочек, сделал большой глоток и вытер губы.

— Тогда я возьму винтовку.

Майвор уставилась на мужа. Тот с деланым равнодушием кивнул на вход в палатку: вот, дескать, если кто-то явится и начнет нарываться, сама увидишь. Она дождалась, пока он на нее посмотрит.

— Ты взял с собой винтовку?

— Само собой,—Дональд пожал плечами.— Сейчас такие времена... полно проходимцев.

Сделал еще глоток пива, слишком большой: из угла рта на подбородок побежала янтарная струйка.

Майвор не спускала с него глаз.

— Я же не собираюсь никого убивать, старушка, ты же понимаешь. Отпугну — и всех дел.

— Патроны, по крайней мере, вынул?

— Вынул, вынул. Само собой.

— А затвор снял?

— Хватит уже...— Дональд отвернулся, откинул крышку табуретки и достал оттуда транзистор — надо же как-то прервать неприятный допрос.

— Сомневаюсь...— Майвор горько усмехнулась.— Радио... какое там радио... посмотри вокруг.

Но Дональд уже успел нажать кнопку, и тут же выяснилось , что она сомневалась зря. Из старого красного транзистора, купленного лет тридцать назад, полилась музыка. Тува Карсон, «Все уже забыли».

Дональд и Майвор ошеломленно уставились друг на друга. Им сказали, что ни телефоны, ни компьютеры не работают — нет покрытия. И на тебе:

Все уже забыли, но не я,

С каждой одинокой ночью

Память все ярче...

Они вслушивались в слова песни, будто в ней зашифровано какое-то скрытое сообщение. Будто они помогут найти ответ, объяснить их нелепое положение. Ни тот ни другой не были поклонниками Тувы Карсон, а теперь сидели и вслушивались в каждое слово.

Песня закончилась. Они, затаив дыхание, ждали. Вот сейчас прозвучат слова диктора: «Важное сообщение»... «а теперь прослушайте» — или что-то в этом роде. Но Нет — вступительный аккорд к «Твоей мелодии» Сильвии Вретхаммар. И голос самой Сильвии.

***

Молли и Эмиль решили играть в собак. Довольно долго они были щенками. Катались по полу кемпера, тявкали и притворялись, что дерутся. Наконец Молли взяла в зубы свой сандалик, помотала головой и забросила под диван.

Эмиль заглянул под диван и заскулил. Он же щенок, а щенки боятся темноты.

— Щенку придется достать сандалик.

Эмиль опять заскулил и покачал головой. Молли села на пол и руками изобразила щенячьи лапки.

— Щенок должен принести сандалик. Только невоспитанные и глупые щенки не приносят сандалики.

— Щенок не хочет, — протявкал Эмиль.

— Щенок должен!

— Щенок не хочет!

— Почему это щенок не хочет?

— Потому... потому что... — Эмилю попался на глаза рулон туалетной бумаги. — Потому что он противный и пахнет какашками!

Молли строго на него поглядела, но не выдержала, повалилась на спину и начала хихикать так музыкально, что у Эмиля замерло его маленькое щенячье сердце.

Молли хохотала, держась за живот, а Эмиль на четвереньках обнюхал пол вокруг нее, поднял ногу и сделал вид, что писает на кухонный шкаф.

Молли, отсмеявшись, тоже встала на четвереньки и кокетливо изогнула спину.

— Теперь мы будем папа-пес и мама-пес.

— Собака,— поправил Эмиль.

— Кто собака?

— Мама-собака.

— Ну, хорошо, собака. У них свидание.

Эмиль постарался, чтобы щенячьи лапы стали потверже, как у взрослого пса, свирепо посмотрел на Молли и негромко зарычал.

— Ты что?—удивилась Молли.—Ты же папа-пес, ты в меня влюблен.

Эмиль вытаращил глаза — так делают все влюбленные в мультиках. Он представил розовые сердечки на крылышках, вылетающие из головы, как птички.

—Хорошо,— одобрила Молли.—А теперь ты должен понюхать у меня под хвостом.

— Ну нет...— Эмиль немного растерялся.

— Почему нет? Влюбленные собаки всегда нюхают друг у друга под хвостом.

— Зачем?

— Откуда я знаю? И какая тебе разница? Они так делают, и ты тоже давай, раз ты папа-пес.

Эмиль на четвереньках обошел вокруг Молли и понюхал ее трусики. Успел заметить, что трусики пахнут туалетом, но Молли вдруг резко повернулась, показала зубы и зарычала так грозно, что Эмиль невольно отпрыгнул и поднял руки, защищаясь.