Хинд (СИ)

- Машину мы загнали, сами на чердак, а ты выполз. Ты не обижайся, что я того, но это я нас всех сюда привёз, так вот поэтому..

- Сколько дней назад твоя сестра в последний раз за “дай денег” звонила? – спросил Шила всё тем же спокойным тоном, отчётливо выговаривая звуки.

Шахин похолодел.

На чердак поднялись они вместе, Шахин лихорадочно кинулся ворошить по углам, вытаскивая все вещи, которые они привезли с собой и уже расшвыряли, и стаскивал их в центр помещения. Шила медленно пошёл к гамаку, негромко позвал:

- Тамара.

Шахин, догадываясь, что произойдёт, старался не смотреть в ту сторону – в данный момент он слишком ненавидел и Ступу, и Тамару за тот животный ужас, охвативший его с момента, когда он понял, что Дилфуза не звонила ни вчера, ни позавчера, да и сегодня звонка нет. Он быстро перебирал все вещи, шарил по полу, пытаясь найти коробку из-под кофе. В коробке Азиз держал коллекцию фотографий себя и Фузы в обнажённом виде, видео с домашним порно. Шахину нужна была эта коробка донельзя – если ни сестры, ни зятя на квартире в Твери нет, будут хоть портреты, которые можно показывать разным людям – не видели таких? Нет.

- Вау. – Сказал Боря, наблюдавший за происходящим у гамака. – Тамара и Ступа умер.

Шила потребовал верёвку, связал обоих, после чего велел Тамару снести вниз, положить в багажник, а после посадить поаккуратнее Ступу в угол и завалить тряпьём.

Никто ничего не понимал. Шила не объяснял от того, что напряжённо морща лоб и постукивая сам себя по голове, думал; Шахин – от некстати проснувшегося среди страха чванства. Он сейчас был вторым главным после Шилы, сместив с этого места Борю, и даже осознание опасности, возможности того, что где-то уже едут, узнав их местонахождение, люди; лишь подстёгивало. В конце концов, это он, Шахин, устроил всё это дерьмо, это он, Шахин, привёз всех сюда – и он, Шахин, разрулит ситуацию. Шахину очень хотелось попросить у Шилы разрешения самостоятельно разобраться со всем – и он бы, наверное, и попросил бы, если бы ни одно но – он совершенно не представлял, что делать, как поступать.

- Вообщем, снотворное действует часов 14. За это время надо обернуться. Едем в Тверь. Если там спокойно всё, вывозим эту нохчий йоI на МКАД и пусть топает ногами куда хочет. Если не спокойно – по обстоятельствам. Ступу оставляем здесь, а то он не даст от неё отделаться. Едем на машине Шахина.

Ганжа нерешительно, но довольно уверенно предположил, что разумнее угнать машину и не светить номера.

Шила с ним согласился.

- Разумнее. Номера мы поменяем тут же. А машину другую брать не разрешу – у Шахина машина какая?

- Бронебойная, - ответил Шахин то, что от него и требовалось, хотя изначально собирался сказать “красивая” .

- Ты предполагаешь, они настолько не в себе, что способны стрелять? Днём? – спросил Ганжа.

- Нищие нохчи, ради апломба, готовы даже сесть за стрельбу и трупы – лишь бы были трупы. Наши. – сказал Шахин безапелляционно, ощутив прилив уверенности и веселья от отсутствия необходимости думать – морщины на лбу Аслана разгладились, видно было, что какие-то идеи у него есть. – Чё, едем?

Номера сбили с первых встречных жигулей. Владелец их – сосед по даче с горечью смотрел на процесс сбивания, но ничего не сказал – возможно, потому, что Шахин улыбнулся ему и помахав рукой, передал привет от Азиза, посоветовал завтра утром подать заявление об угоне и дал клятвенное обещание купить новую машину.

- Если нас тормознёт дорожная полиция? – сомневался Ганжа. – Я лучше угоню что-то не такое приметное и поеду один. Без бронебойности.

- Недмай. Непйдешь. Нетрмзнут. – отвечал Шила односложно, ловко меняя номера. – На, положи, пригодятся . – Он сунул Шахину сбитый номер серии ЕКХ. – Выпендрила.

- Я слышал, есть тачки – жмёшь куда-то и номера сразу преставляются Почему у тебя не такая? – допытывался Фара.

- Потому что он дурак. – Шила дал Фаре крепкого щелбана. – И ты тоже. Преставляются – на тот свет.

Пришлось ещё поменять эмблему Брабуса – букву Б в квадрате на сине-белый круг с чёрной каймой – благо автомобиль-донор нашли тут же, неподалёку, после чего Шила удовлетворённо заметил, что машина для большинства народа выглядит обычным результатом хач-тюнинга. Шахин ничего не возразил на это, решив геройствовать до конца, не показывая своей оскорблённости опростившимся видом своей девочки. В глубине души он отметил, что не слишком расстроен и внешние понты начинают терять в его глазах свою важность, но, не зная, как объяснить такую перемену во взглядах, не дал мыслям дальнейшего хода.

Тем более, они уже были в Твери. Шила, сидевший за рулём, проехал по нужному адресу и открыто припарковался у соседнего подъезда.

Шахин был поражён.

Шила опустил стекло на окне со своей стороны, закурил и принявшись демонстративно стряхивать наружу пепел, подмигнул Шахину, ничего не объясняя.

- Шах, извини. Пока у тебя были трудные обстоятельства, - Ганжа дипломатично не назвал причину его полугодового отсутствия прямо, - мы приезжали сюда часто. Ждали, может приедешь к сестре и удастся поговорить.

- Я не приезжал. Я ей слал деньги.