Хинельские походы

Прошло еще несколько минут, прежде чем водворился порядок, и Инчин уже более спокойно сообщил партизанам, что Ковпаку и Сабурову присвоено звание Героя Советского Союза, Гудзенко получил орден Ленина и звание подполковника. Покровский и Кошелев награждены «Красным Знаменем», обоим звание майора присвоено.

— А вас, товарищ капитан, — сказал мне Инчин, — на майора представили! Утверждение не за горами.

И спросил у присутствующих:

— Ведь сто́ит, хлопцы?

— Сто́ит! — громыхнула поляна.

— Поздравляем, товарищ капитан, поздравляем!

Партизаны аплодировали.

— Пакет вчера получил — и вот вручаю в полной сохранности, — Инчин протянул мне небольшой запечатанный конверт.

— Вчера? — переспросил Анисименко. — Да как же вы шли, какой дорогой?

— Прямо через Чуйковку, товарищ комиссар! Партизанские стёжки прямей стали! — смеясь, отвечал Инчин. — Ночью Чуйковку на таран взяли! Из автоматов в упор ударили — и через все село с триумфом прошли, — собака не тявкнула. Противник даже пулеметы нам оставил. Замучились: два станкача на себе тащили. А вот и остальная почта…

Он высыпал из мешка газеты, листовки, обращения.

Истомленный зноем путник не так бросается к роднику, как мы набросились на газеты… «Правда», «Красная звезда», «Комсомольская правда», «Известия»… Целых три месяца не бывала в наших руках советская газета!

Грязные листки, выпускаемые фашистской прессой для населения оккупированных районов, наполнены были провокацией, клеветой, глупостью, бессовестным обманом. Никто из нас не мог без отвращения прочесть и строчки в этих листках.

И вот перед нами наши газеты! Мы слышим голос большевистской партии! Голос нашей печати! Газеты свежие. Передовицы зовут советский народ к героизму на фронте, в забое, в цехе, на колхозном поле. «Всё для фронта, все для победы над гитлеровскими захватчиками!» Колхозники вносят пожертвования на танковые колонны, на самолеты.

Мы рассматриваем фото забойщика — комсомолки Леоновой. Бывшая продавщица магазина, стройная и красивая, она стоит с гордо вскинутой головой, держа отбойный молоток, будто пулемет, на маленьком плече, за ней, как батарея за артиллеристом, — копер шахты. На другом фото — девушка в серой шинели — это фельдшер Клавдия Лыткина: она спасла шестьсот раненых!

Я слушал лейтенанта Инчина и одновременно читал. Рябило в глазах. Со страниц газет кричали огненные призывы:

«Смерть убийцам!»

«Отстоим волжскую твердыню!»

«Бей врага везде, где найдешь его!»

«Отстоим Кавказ!»

«Раздувайте пламя всенародного партизанского движения!»

Газеты мигом разлетелись по ротам и взводам. Все забыли про обед, Рассматривали и читали про себя, читали вслух. Многие просили оторвать половину, четвертку, чтобы самим поскорее прочесть о жизни на Большой земле.

Читали от «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» до номеров телефонов на последней странице. Среди газет нашлась и брошюра с первомайским приказом Народного Комиссара Обороны. С глубоким вниманием и радостью читали мы слова товарища Сталина:

«…Отечественная война вступила в новый период, — период освобождения советских земель от гитлеровской нечисти… Красная Армия стала организованнее и сильнее, ее офицерские кадры закалились а боях, а её генералы стали опытнее и прозорливее… Бойцы стали злее и беспощаднее. Они научились по-настоящему ненавидеть немецко-фашистских захватчиков. Они поняли, что нельзя победить врага, не научившись ненавидеть его всеми силами души».

«…Мы можем и должны бить и впредь немецко-фашистских захватчиков до полного их истребления, до полного освобождения советской земли от гитлеровских мерзавцев».

Анисименко сделал паузу, посмотрел сияющими глазами в суровые лица партизан.

— Можем! Можем! — подтвердили партизаны.

— И будем бить! — твердо заявил Козеха.

— А что же про нас в приказе сказано? — спросил Петро.

— Не спеши, по порядку! Верховный Главнокомандующий нам первое место после армии отводит. Вот, слушай, как тут сказано:

«Партизанам и партизанкам — усилить партизанскую войну… не жалеть патронов против угнетателей нашей Родины!»

— Уже теперь не то что патронов, — себя не пожалеем! Покажем им!

— До полного истребления! — повторяли слова приказа партизаны.