Хинельские походы

Вася вырыл в сене нору — запасный выход на случай налета немцев, запер сарай большим висячим замком.

С тех пор Вася строго оберегал тайну Калиновского леса. Всю осень провел он там под разными предлогами. Вставая затемно, он крадучись переходил Севский шлях, а прибыв на место, подолгу не расставался с лопатой: улучшал маскировку пушки и снарядных погребов. Несколько раз Вася чистил ствол банником, обильно смазывал его пушечным салом.

Однажды Вася заметил возле своих тайников малышей-пастухов; они жгли костры, разбирая с погребов хворост. Сердце его сильно забилось, но он не растерялся: поймал телушку и погнал ее на расставленные противопехотные мины. Телушку разорвало. После этого жители Калиновки и Лемешовки перестали ходить в лес. Вполне успокоился Вася только зимой, когда сковало морозом землю и выпал глубокий снег.

Вскоре фашисты превратили Лемешовку в волостной центр, появился старшина. Пришел отряд немцев. Село стало концлагерем, выход из него был запрещен под страхом расстрела на месте.

Будаш глухой ночью покинул село, решив скрываться в более безопасных местах. Уходя, он взял с Васи честное комсомольское слово о том, что тот не выдаст тайны никому, за исключением советских командиров или партизан.

Такова история, рассказанная мне Васей Анащенковым.

На следующий день после нашего знакомства я выехал с Васей в Калиновскую рощу и привез новое противотанковое орудие, полный комплект инструментов оружейной мастерской, бидоны с ружейным маслом, коммутатор, четыре телефонных аппарата с катушками, кабель, упряжь, седла и прочее снаряжение батареи, сохраненное жителями села Калиновки. Снарядов оказалось более трех тысяч. Мы решили немедленно перевезти их в отряд. За это дело со всей пылкостью комсомольца-партизана взялся начальник боевого питания Василий Алексеевич Анащенков.

Первая группа состояла уже из трех взводов, сформированных по-военному: в каждом взводе четыре стрелковых отделения с ручными пулеметами. Помимо ручных пулеметов мы имели еще и станковые.

— Теперь мы сила, — воодушевленно говорил Дегтярев, когда мы закончили составление списка нашей роты, именовавшейся в целях конспирации группой.

Чтобы вооружить вновь поступающих в партизаны, мы организовали также поиски оружия в лесу. Райком обратился с призывом к населению. Хинельские пионеры помогли нам найти две немецкие пушки. У одной был разбит ствол, у другой раздавлен танком лафет. Из двух поврежденных орудий мы собрали одну прекрасную пушку.

И вот мы пробуем ее.

Мороз. На окраину поселка высыпали все эсманцы, хозяйки наших квартир и ребятишки. Сегодня у них праздник: партизаны пробуют новую пушку, которую сами же ребятишки и нашли!

Послушный винтам наводки, ствол плавно поднимается.

Все прячутся за деревья.

Ромашкин дернул за шнур. Блеснул язык пламени. Ударил выстрел. Ствол, отскочив назад, возвратился в исходное положение. Еще несколько выстрелив — полетела щепа от ствола старой сосны.

— Порядок! Экзамен сдан! — крикнул воентехник Кулькин, недавно принятый в отряд вместе с бывшим командиром противотанковой батареи лейтенантом Ромашкиным.

— Накат хорош, теперь нужно испытать ее под большим углом возвышения, — сказал Ромашкин, весело потирая замасленные руки.

Подошел капитан Гудзенко. Плотный, высокий ростом, в петлицах кавалерийской шинели красуются «шпалы», выструганные из сосновой коры, он рассмеялся:

— Повезло вам с этим Анащенковым! Только не пойму, как он ко мне не нашел дороги?

Рассмеялся и я:

— Наверное, потому, что комплектуетесь лишь военными!

Гудзенко поморщился. Будучи всю жизнь военным, он и в тылу противника хотел жить, что называется, «по уставу».

Смешными казались его требования носить командирские кубики и треугольники, выструганные из коры, и соблюдать в точности гарнизонные ритуалы в лесу, но Гудзенко был непреклонен и продолжал действовать по-своему.

Мы уходим в его теплую удобную квартиру, чтобы познакомиться ближе и побеседовать относительно его намерений.

На днях, при поддержке эсманцев и севцев, Гудзенко ликвидировал лемешовский гарнизон гитлеровцев. Это была крупная войсковая операция. Гитлеровцы сильно укрепились и отчаянно защищались, но после двухдневного боя были уничтожены. Успех дела решили гаубицы и атака ворошиловцев. Все оружие гарнизона и прочие трофеи достались партизанам.

Лемешовка была последним опорным пунктом гитлеровцев в окрестностях Хинели. Чтоб расширить наш партизанский край, нужно было теперь бить гитлеровцев далеко от нашей базы — за три-четыре десятка километров, Это и было предметом нашей сегодняшней беседы.

— По-моему, — сказал Гудзенко, — на очереди Хутор Михайловский.

Хутор Михайловский, крупная узловая станция на Московско-Киевской магистрали, был удален от нас на тридцать километров в западном направлении. От него шла дорога на Конотоп, на Брянск, другая железнодорожная линия связывала Ворожбу с воротами Белоруссии — Унечей. Хутор Михайловский прилегал к северной опушке Неплюевских лесных дач — естественному продолжению Хинельских лесов.