Хип-хоп маленьких лебедей

– Хорошо, – покорно согласилась Никитина и молча пошла со мной.

– Вы говорили, что ваш супруг умер от инсульта, – напомнила я.

– Да, – прозвучало в ответ.

– Еще рассказали, что удар спровоцировал его странное поведение, – сказала я. – Евгений попал в психиатрическую клинику.

– Верно.

– Там у него случился еще один инфаркт мозга, который привел к смерти.

– Да.

– Вашего супруга похоронили?

– Да.

– Есть могила?

– Да!

– Где?

– На кладбище. В Лоскутове.

– Вы участвовали в процедуре погребения?

– Нет. Меня не было в Москве. Мать не сказала, что Женя умер. Я узнала, когда вернулась. Вы бы обрадовались, если бы к вам ночью явился покойный супруг и потребовал не выходить второй раз замуж?

– Определенно я испытала бы отрицательные эмоции, – согласилась я, – но покойники не говорят. И я не видела того, кто с вами общался.

– Я тоже, – пролепетала Людмила, – только голос слышала. Часы – мой подарок супругу. Он собирал их. Коллекция до сих пор хранится в его кабинете в особом шкафу.

– Подарок ваш там?

– Наверное, я не проверяла.

Людмила замолчала.

– Мертвые не разговаривают, – повторила я, – но вы слышали голос покойного мужа. Он требовал, чтобы вы отказались от свадьбы. И как это возможно?

– Как? – эхом повторила Людмила. – Как?

Я вытащила из кармана пижамы мобильный.

– Дурная привычка всегда таскать с собой телефон, не расставаться с ним даже в туалете, сейчас оказалась полезной. Минутку.

Я потыкала пальцем в экран и почти сразу услышала:

– Я не сплю по ночам, а ты почему бодрствуешь?

– Привет, Сева, – обрадовалась я. – Как можно услышать голос покойного?

– Легко, – ответил завтехотделом «Бака», – пузырь коньяковского, музыка… умц-умц, тынц-тынц… И гуляй до утра.

– Извини, я не шучу.

– Изложи проблему, – потребовал Сева и, узнав от меня о произошедшем, забубнил: – Тут возможны варианты. Баба, о которой ты рассказала, балуется коктейлями и…

– Я сама слышала голос, – прервала я приятеля, – это не глюк. Только что тебе все объяснила.

– Вся наша жизнь глюк, – меланхолично заметил Севастьян. – Если ты тоже свидетель сей фигни, тогда, на мой взгляд, айн, цвай поссиблити! То бишь есть две версии. Уно. Мужик не помер.

– Исключено, его похоронили.

– Как?

– Прости?

– Как его упокоили? Кладбище, крематорий?

– Погост.

– Там можно урну зарыть.

Я повернулась к Людмиле:

– Мужа хоронили в гробу?

– В урне, – уточнила вдова, – мать заявила, что Женя хотел быть похоронен в Лоскутове, а там разрешают только прах в могилу зарывать.

– Слышал ответ, – сказал мне в ухо Сева. – Ну, тут всякое возможно. Гроб за занавески въехал, дверца закрылась. Дальше покойник в одиночестве остается, он может встать и сбежать. Старый трюк, им часто в девяностые криминальные авторитеты пользовались.

– Слишком сложно и в этом случае не нужно, – отрезала я.

– Если все уверены, что кадр отбыл в мир иной, – продолжал Сева, – то тогда это дело техники. Берутся старые аудиозаписи…

Я посмотрела на Людмилу:

– У вас есть запись голоса Жени?

– Их полно, – грустно ответила вдова, – он много интервью давал для разных журналов. Вернее, наговаривал, секретарша потом печатала. А записи на всякий случай хранились.

– Я слышал, – хмыкнул Сева. – Как говорить с покойником? Пишется примерный сценарий беседы, где пытаются угадать, как будет развиваться диалог. Есть устойчивые выражения, которые всегда уместны: «Однако», «Ну и ну» и тому подобные. И тот, кто заказывает запись, как правило, руководит беседой, это всегда облегчает задачу. Предположим, надо напугать заемщика, а кредитор умер. В этом случае подходят фразы: «Отдай деньги», «Верни долг».

– И откуда они звучат? – спросила я.

– Оттуда, куда запись вставишь, – засмеялся Сева, – можно сымитировать телефонный разговор. Раздается звонок, номер, как правило, знакомый, но одна циферка не та. Допустим, вместо сто семьдесят восемь у звонившего сто семьдесят девять. Но если остальной набор совпадает, то человек не замечает разницы. И начинается беседа. Запись звучит так: «Здравствуй, Лена. Узнаешь меня? Федя беспокоит». Женщина в ужасе: «Кто это?» Ответ: «Федя. Только не истери». И пошло-поехало. Даже если возникает несостыковка, наша мифическая Лена находится в таком шоке, что ее не заметит. Поняла?

– А как беседу можно вести на улице? – не утихала я.

– Баба, которую развели, рядом? – деловито осведомился Севастьян.

Я не упустила момента похвалить его:

– Твоя догадливость всегда приводила меня в восхищение.

– Поставь на громкую и сунь ей трубку, – скомандовал Скворцов.

Глава 18

– Мне не надо знать, как вас зовут, – сразу предупредил Сева, – просто отвечайте. Где вы услышали голос?

– У фонтана.

– На улице? В доме фонтаны тоже устанавливают.

– В саду.

– На свежем воздухе? – изменил формулировку Скворцов. – Бывает зимний сад в доме.

– У меня постоянная бессонница, – устало заговорила Людмила, – я выхожу из дома, сижу у фонтана в дальней части сада.

– Всегда там?

– Да. Это мой секрет.

– В очередной раз там устроились и…

– Голос раздался.

– Что он сказал?

– «Это я. Иди к беседке».

– И вы пошли?

– Да. Это два шага. Я добралась до беседки.

– Ясно. По дороге он говорил?

– Да.

– Степа! Ты здесь?