Хип-хоп маленьких лебедей

– Нет слов, – прокомментировала я услышанное, – муж горничной Лиды показался мне добрым, но слегка глуповатым человеком, на вопрос: «Кто вам велел в голову белки вставить устройство?», он сразу ответил: «Надежда Васильевна». Обманул меня. Я была уверена, что Люда отравила мать и пыталась убить девочек. У невесты такая дурная репутация! Я не сомневалась – она преступница. Про Михаила Ивановича вообще не думала. И что теперь будет? Ай да маленькие лебеди!

– Кто? – не понял Роман.

– Катя и Марфа занимаются в балетном кружке, – объяснила я, – они разучивали танец маленьких лебедей, чем очень умиляли Надежду Васильевну.

– Танец маленьких лебедей, – хмыкнул Роман. – Ну-ну! Ну и что нам теперь с этой информацией делать?

– Подожди, – велел Михайлов, – там продолжение есть. Слушайте.

Раздался голос Кати.

«– Записала?

– Ага!

– Все?

– Полностью.

– Молодец. Вопросы задала?

– Да, он все рассказал.

– Отлично.

– И как мы поступим?

– Марфуня, пока сидим тихо. Пусть дед работает.

– Он псих, а его назначат нашим опекуном! Он убил Надежду Васильевну, подставил твою мать. Вдруг потом решит и нас того?

– Надежда была на всю голову трахнутая, а моя мамаша …! Дядя Миша с ними в одной компании. У него протекла крыша. Но кто нас избавил от Надьки и Людки? Спасибки деду! Алексей лапы к деньгам теперь не протянет. Все наше.

– Долго ждать придется, пока нам по двадцать пять стукнет. Опекуна назначат!

– Марфуша, ты меня старше. Тебе сколько лет?

– Глупый вопрос. Как будто ты не знаешь. Семнадцать.

– Через девять месяцев будет восемнадцать.

– Ну и?

Раздался стук.

– Ау, войдите, не голова у тебя, а деревяшка на шее болтается. Ты можешь стать моим опекуном.

– Я?

– Ага. По закону с восемнадцати лет можно.

– …!

– Деньги папины до двадцати пяти лет нам не дадут. Но квартиры, которыми бабка моя владела, они чьи?

– Людмилины!

– Не-а! Она свою мать убила. Ей ничего не достанется. Мое жилье! Нам с тобой хватит! А в двадцать пять мы и вовсе разбогатеем.

– Катюха! Йес!

– Ждем твоего совершеннолетия.

– О йес! Потом идем в опеку.

– Точно. Даем им эту запись послушать. Если спросят, почему раньше не пришли, скажем честно: боялись деда и того, что нам этого урода в опекуны дадут. А теперь Марфа может взять на себя ответственность за меня.

– Вдруг мне откажут?

– А деньги на что? Денежки все могут.

– Дед упрячет Людку в психушку, у него полно знакомых.

– А мы его полиции сдадим! На записи он все рассказал.

– Катюха! Мы свободны и богаты.

– Ну так! Я ж тебе обещала. Если в семье одни убийцы, психи и уроды, нам надо держаться вместе и действовать умно.

– Ты гений!

– Нет, просто я знала, что они друг друга поубивают, не надо им мешать, нужно свои роли играть: я дерьмо вонючее, ты девочка-лапочка!

– Но ты не дерьмо.

– А ты не лапочка».

Они рассмеялись, потом все стихло.

– Конец, – заявил Игорь.

– Жуткая запись, – выдохнула я. – И что нам с ней делать?

– Ничего, – пожал плечами Игорь, – прослушка была поставлена незаконно. Алексей явно не в ту компанию затесался. Так ему и надо.

Я посмотрела на мужа:

– Если Юра Волков еще хоть раз попросит меня сделать кого-то красивой…

Роман замахал руками:

– Никогда! Я не думал, что такой кордебалет получится.

– Вот вам и танец маленьких лебедей, – хмыкнула я. – Хотя, учитывая обстоятельства, это похоже на хип-хоп маленьких лебедей. О чем меня и предупреждала Карина Михайловна.

– Внешне они очень даже милые, – протянул Игорь, – белые и пушистые.

– Прямо зайки, – кивнул Роман, – саблезубые кролики. И ведь вырастут, выйдут замуж за хороших парней, будут жить счастливо.

– Сомневаюсь, – вздохнул Игорь, – из щенка гиены не получится лебедь. Они уже сейчас стервы, а мужики со стержнем они умные, их не провести, поймут, с кем дело имеют.

Я молча слушала рассуждения Игоря. Жаль, что нельзя отвезти записи разговоров в полицию. Хотя… Я покосилась на Звягина. У Романа есть один приятель, он занимает высокий пост, надо сподвигнуть мужа обратиться к нему. Я не хочу, чтобы Михаил Иванович остался безнаказанным, и за Марфой и Катей нужен глаз да глаз. Неизвестно, что они еще придумают. Да, мой супруг из тех людей, у которых есть железный стержень внутри. Романа не сломать, и умная женщина знает, что ей, слабой, не согнуть железный стержень. Но еще умная женщина знает: то, что не сгибается, можно перепилить. Мы, женщины, хрупкие, нежные, беззащитные заиньки, от которых невозможно унести ноги.