Хиромантия

Все высшие люди имеют страсть, которая руководит ими и оживляет их; часто даже они имеют их несколько, ибо страсти и, пойдем далее, пороки суть только сон и жар, великий избыток богатства, упояющий нас, как упояет всякое богатство, и ведущий нас к упадку, который возбуждается в нас их потребностью действия; это пар, который разрывает машину, если нельзя поднять клапан. Эти богатства должны быть сильно разлиты; тут нет возможной скупости; нужно, необходимо, иначе останется на выбор крапива или пальма торжества, часто даже корона или темница. Люди ничтожные вообще апатичны. Нет никого целомудреннее евнуха. Но когда человек, возбуждаемый страстями, борющийся с ними, над ними господствует, удерживает их или дает им свободу, по своему желанию, дабы с большей роскошью достигнуть своей цели, подобно тому, как греческие воители погоняли своих лошадей, дабы скорее достигнуть победы, тогда… тогда это человек действительно высший. Не ищите великого человека без страстей, вы не найдете ни одного.

Этого-то не хотят понять посредственные умы, которые, упорствуя, меряют по своему крохотному росту гигантов человечества и горько упрекают их за их недостатки, которые не что иное, как следствие или необходимость благородной стремительности их натуры. Великая река может катить по своим берегам немного тины, принесенной ручьями, прибавляющими новое могущество ее водам; что до этого, когда она составляет богатство и гордость страны!

– Вы измяты вашими страстями, – сказал Сократу физиономист Зопирас.

– Вы правы, так и должно бы быть, – отвечал Сократ, – но я их покоряю.

И Сократ остался в истории символом мудрости и добродетели.

Ламартин обладает самой любящей организацией, скажем даже, самой влюбчивой, какую только можно вообразить. Его линия сердца проходит по всей руке и как при начале, так и в конце обогащена множеством ветвей.

По размеру бугорок Венеры не имеет ничего необыкновенного, но он покрыт решетками, и на руках у Ламартина видно разорванное кольцо Венеры.

Таким образом, все силы сладострастия пытаются победить и увлечь его рассудок, но богатство сердца облагораживает все его порывы, и из этого разлития высших страстей рождается избранная нежность, громадная любовь ко всему великому, прекрасному, благородному; его сердце – тигель, в котором материя превращается в золото; его воображение, возбуждаемое жаждой наслаждений, находит их слишком холодными на земле и на крыльях экстаза уносится отыскивать их в небе.

И тогда, в тревогах его священной борьбы, он скорбит и вздыхает. Его вздохи, восходящие к небу, учатся там языку и гармонии.

Но годы возбуждения миновали: когда он истратил свой сон в пламенном вдохновении его энтузиазма, он стал человеком серьезным, человеком твердым и ясновидящим.

Мы не судим его и не заступаемся за него; мы его рисуем таким, каким он представляется нам и каким показывает его нам изучаемая нами наука. Мы восхищались его смелостью, его красноречием; мы знали его свободным от искушений, перенесенных им в трудные времена; мы благодарны ему от всего сердца, и он кажется нам человеком наивным, родина которого должна быть такой же.

Наконец, хладнокровие и гражданская доблесть Ламартина очень ясно выражены в руке могуществом и спокойствием бугорка Марса. Он сознает свои заслуги. Юпитер, без сомнения, развит, но не слишком, и не доходит до исключительного высокомерия.

Ламартин доказал это.

Звезда на Юпитере означает неожиданное положение, которого он достиг; но две поперечные черты на том же бугорке говорят, что положение это не будет продолжительно и приведет к тяжелым испытаниям.

Из головной, следовательно, из бугорка Венеры, выходит линия и направляется прямо к Меркурию; это, как уже видели, многочисленные перемены состояния.

Сатурнова (линия успеха) выходит из Венеры и Луны, основанная, следовательно, на любви и воображении; на равнине Марса она соединяется в одну ветвь, восходит прямо, торжествующая в борьбе, и разрывается позже на несколько обломков, за которыми следует, постоянно поднимаясь; это потерянное высокое положение, разрушенное, но возобновлявшееся в промежутках, так сказать, колеблющееся состояние. Сатурнова линия на левой руке принимает на бугорке форму пирамиды, которая исчерчена, спутана, достигнув вершины.

Это великое предназначение, освященное соприкосновением с порохом.

На правой руке бугорок Солнца углублен двумя большими линиями, которые возвышаются параллельно и выражают великое вдохновение; третья оборвана. Эти три линии, если б они были полны, означали бы три солнечные мира: славу, репутацию, богатство. Один из них утрачен.

На левой руке три параллельные линии возвышаются на бугорке Солнца, одна поперечная черта пересекает две из них, третья идет, не будучи перервана.

Это нам ясно показывает Ламартина, теряющего свое богатство, затрагиваемого в его репутации, но слава которого не могла быть оскорблена; и, так как на другой руке линия репутации остается чистой, мы полагаем себя вправе сказать с уверенностью, что слава и репутация всегда ему останутся.