Хирург дьявола

В Скотленд-Ярде я провела в общей сложности четыре с половиной часа. По прибытии нас с Сергеем Викторовичем Колесниковым тут же разлучили. Я успела лишь попросить его говорить правду, потому что, как он наверняка успел заметить, ребята тут работают серьезные. И если его просьба найти убийцу лучшего друга на самом деле скрывала за собой желание спрятаться за моей спиной, то в Скотленд-Ярде такой номер уже не прокатит. А так как с ним беседовали отдельно, я не знала, в каком качестве он выступает: свидетелем или соучастником. Его могли обвинить в содействии участникам преступных организаций и сокрытии их преступной деятельности, но формально он всего лишь оказывал медицинскую помощь пациентам. Но то, что он прикрывался именем своего друга, а почуяв опасность, так и не предупредил о ней Слепнева, оставалось фактом.

Я тоже давала показания, но они, скорее, были похожи на свидетельские. Разумеется, я заявила, что участвовала в расследовании на территории своей страны как частное лицо. Вот и лицензия у меня имеется. Виктор присутствовал при этой беседе и в качестве внештатного сотрудника английской полиции, и в качестве переводчика, потому что в какие-то моменты языковой барьер я взять самостоятельно так и не смогла.

Мы встретились с ним, когда все закончилось, около главного входа. Отошли в сторону, закурили.

– Как там Колесников? – спросила я.

– Его еще подержат некоторое время в изоляции от внешнего мира, – ответил Виктор.

– Арестовали, что ли? – не поняла я.

– Да нет, просто не со всеми поговорил.

Виктор вдруг спохватился, пошел куда-то в сторону, и я увидела, что он направляется в уличному киоску, в котором продавался какой-то фастфуд. Вернулся с пакетом, в котором болтались бутерброды, и двумя стаканами с чаем.

– Найдем место, присядем, – предложил он.

Место, разумеется, нашлось очень скоро. Правда, до него нужно было доехать на автобусе.

– Парк Сент-Джеймс, – просветил он меня, когда мы вышли на нужной остановке. – Ты здесь еще не была.

– Ты мне такую красоту показываешь, а у меня мысли о другом, – призналась я.

– Не можешь переключиться? – спросил Виктор. – Сейчас попробуем что-нибудь сделать. Вопросы. Ты сказала, когда ехали в такси, что у тебя наверняка будут еще вопросы. После Скотленд-Ярда они остались?

– Остались.

– Задавай.

– Соберусь с мыслями – спрошу.

Виктор свернул с дорожки на газон и сел прямо на траву. Я опустилась рядом с ним, поставила сумку рядом.

– Паспорт теряй вот в этом месте, – посоветовал он, – чтобы потом легче было найти.

– Так и сделаю.

Кроме нас вокруг было достаточное количество людей, решивших присесть или прилечь прямо на газон. Многие тут же перекусывали чем-то, что послал им бог. Как видно, такие спонтанные привалы придавали людям сил перед очередным пешим броском в сторону очередной лондонской достопримечательности.

– Спрашивай, – снова попросил Виктор.

– Не так быстро, – ответила я. – Но один вопрос так и вертится в голове: почему же меня до сих пор не убили? Почему же не тронули Колесникова?

– В Тарасове пытались, насколько я в курсе, – возразил Виктор. – Но потом вы сразу ушли в подполье. Ты спрятала Сергеича, а сама, видно, стала осторожнее. Перестала быть удобной мишенью.

– Русого не остановили бы такие мелочи, как толпа людей или камеры видеонаблюдения.

– Ну, он же не выстрелил в тебя или в твоего клиента, когда ты приехала к нему ночью на такси?

– Это и удивительно.

– Русый ведь эстет и игрок, – продолжил Витя. – Выждать момент, подкопить адреналин, поиграть с жертвой, найти полный зрительский зал – вот его принципы. Он Костоянца застрелил в центре города, на светофоре, среди бела дня и у всех на глазах. Слепневу перерезал горло, пробравшись в то место, где тусит элита. Разве это не показательно? Киллер-шоумен. А что касается Лондона, то, полагаю, тут дело немного серьезнее. Строуби не из тех, кто будет участвовать в устранении неугодных ему лиц открыто. Он вообще персона не публичная. И многое делает чужими руками. В Тарасове он контролировать ситуацию не мог, поэтому Русый сам решил, кого и как ему убирать с пути. В Лондоне же ты постоянно была у кого-то на виду, и изобразить наезд на пешехода, как в случае с Афиногеновым, уже бы не удалось.

– Я одна была в сквере вчера вечером, – вспомнила я. – Меня можно было подстрелить с завязанными глазами.

– В парке? – с сарказмом в голосе спросил Виктор. – Думаешь, он не патрулируется? Или там не работает система видеонаблюдения?

– Я шла из парка одна.

– Не одна. Я постоянно был рядом.

Не может быть. Я посмотрела на Виктора. Ему только меча Эскалибура не хватало, но его, кажется, так до сих пор из того камня никто выдернуть и не смог. А так-то был бы вылитый романтический персонаж.

– Спасал меня, значит.

– Скажем так, я держал руку на пульсе, – подмигнул Виктор. – Ну и бравые констебли Коул со Стивом неподалеку тусовались.

– Ты что, использовал меня в качестве приманки?!

Виктор показал пальцем в траву.

– Смотри, жучок. Ты, кстати, в курсе, что любое животное, которое проживает в каждом лондонском парке, является собственностью королевы? Лебеди, утки, рыбы.