Хирург и она; Матрица

- Ну а сейчас я сяду сзади, и мы поедем на экзамены, - странно улыбнулся Михаил Иосифович, когда она, резко затормозив в сантиметре от стены конюшни, победно на него посмотрела.

Он пересел назад, и она выехала за ворота. Поездила по проселкам, проехала в город Дома справа, дома слева, почему-то знакомые. "Дави на газ, дави", - сказал Михаил Иосифович. Она дала газу. Впереди показалась фигурка. "Дави, Горти, дави! - опять раздалось сзади.

Женщину, эта была Даша, она сбила левым крылом. Удар отбросил легкое тело за палисадник.

Посмотрев в испытующие глаза Михаила Иосифовича, Гортензия вышла из "Ситроена", подошла к телу.

За палисадником в кровавом снегу лежала вовсе не Даша. Это был человек в черных очках (они не слетели), когда-то сидевший за рулем машины, едва не сбившей (или сбившей) Дарью Сапрыкину у подъезда собственного дома. Этот же человек сидел в кафе на Арбате.

"Он охотился за Дашей, думая, что она - враг, она - мессия, - подумала женщина, возвращаясь в машину. - Но он ошибся. Она оказалась как все, и он в награду поменял ей дискету.

В награду он сделал ее Гортензией".

Даша проснулась.

Рядом стояла Алиса. В руке ее была чашка с остатками супа.

103. Хочет в первобытное состояние.

- Это тебе ужин, - сказала Алиса, ставя чашку на пол.

"А может, стукнуть ее как следует этой самой чашкой, и бежать? подумала Даша, освободившись из объятий сна. - В доме -Хирург, Владимир Константинович, разжалоблю их, отпустят? Я ведь красива, передо мной ни один мужчина не устоит, а если поцелую, то и подавно".

- Тебе, милочка, не кажется странным, что я тебя не опасаюсь? - поняла ее взгляд женщина.

- Кажется... - буркнула Даша.

- Я мастер спорта по дзюдо. И начинала у Чихая в охране. Продемонстрировать?

- Потом как-нибудь. У тебя есть планы на ночь?

- Ты что имеешь в виду? - вытянулось лицо у Алисы. - Воды чистой захотелось?

- Причем тут вода? Ночью обычно пытают.

- Не, пытать мы тебя пока не будем. Надо же будет тебя целехонькой на видеокамеру снимать. Вот снимем, потом посмотрим, что с тобой делать. Может, с яблоками сделаем.

Алиса нервно захохотала. Отсмеявшись, вытерла слезу и сказала:

- Слушай, Хирург к тебе рвется, не знаю, что и делать. Он как узнал, что ты с богатеньким буратино жила, и ему даже не позвонила, совсем бешеным стал. "Зарежу, говорит, сучку, верну в первобытное состояние". Так что ты дверь изнутри подопри чем-нибудь - боюсь, как бы он ключи не упер и со своим чемоданчиком к тебе не нарисовался.

У Даши вытянулось лицо, и заболели ноги, там, где он их пилил. Полюбовавшись своей узницей, - в ней ничего не осталось от высокомерной светской женщины, даже платье выглядело тряпкой, - Алиса пошла к двери. С полпути вернулась, обыскала пленницу.

- А то с испуга вены себе вскроешь, - сказала она, уходя с туфельками, колечком и заколкой.

104. Сено вспыхнуло.

Наутро следующего дня они пришли вдвоем. Владимир Константинович был с телекамерой и тысячеваттной лампой. Включив ее в переноску, протянутую Алисой, он начал снимать.

Гортензия лежала на сене, укрытая серым байковым одеялом. Ей не хотелось двигаться и смотреть. И было неловко, что Михаил Иосифович увидит ее не накрашенной и сутки не умывавшейся.

Закончив съемку, Владимир Константинович отошел на второй план, и перед Гортензией присела Алиса. Она была в черных джинсах в обтяжку и таком же свитере.

- Сейчас ты скажешь Михаилу Иосифовичу, что любишь его и просишь освободить, потому что тебе очень и очень плохо. Потом я принесу жабу, и ты будешь ее бояться.

- Но я не боюсь жаб! В деревне мы их надували через соломинку и бросали соседям в колодец, - воскликнула Гортензия, не видя свою мучительницу из-за тысячеваттной лампы, бывшей у той в руках.

- Их боится Михаил Иосифович. Владимир Константинович вычитал об этом в одном иностранном журнале.

- Вы все равно ничего за меня не получите. Когда я уходила, он сказал, что в случае чего не даст за меня и российской копейки.

- Послушайте, девушка! - скривила лицо Алиса. - Вы что не понимаете, если он за вас ничего не даст, то вам конец?

- Ты вчера говорила, что мне в любом случае конец!

- Ну ладно, ты сама этого хотела, - поморщилась Алиса, поднимаясь на затекшие ноги. - Володя, начинай.

Владимир Константинович выдвинулся на передний план и стал готовить камеру к съемке. Когда он дал знак, что можно начинать, Алиса поставила лампу на пол, вынула из кармана черный капроновый чулок, натянула на голову и пошла к Даше. Та смотрела в сторону, не желая показывать страха, поселившегося в ее глазах. Присев перед пленницей, Алиса схватила ее за ворот платья и поставила на ноги рывком тренированного гиревика. Владимир Константинович снимал, меняя планы. Даша стало совсем страшно, она пыталась что-то сказать, но тут кулак женщины снарядом вошел в ее живот, и она отлетела к стене.

- Теперь ты поняла, что такое заложник? - выцедила Алиса, когда глаза Гортензии открылись.

Гортензия ничего не видела. Лампа выжигала глаза, беспредельная боль в животе пожирала ее плоть клетка за клеткой.