Хирург и она; Матрица

- Отвечай! - остервенев, склонилась над ней Алиса со сжатыми кулаками Ты что, не понимаешь - еще один удар, и ты не сможешь не то, что родить, ты трахаться не сможешь! Даже сама с собой не сможешь! А потом я тебя измордую! Да так измордую, что милостыню в электропоездах будут подавать за просто так!

Владимир Константинович снимал сбоку. Он был как робот-телеоператор. Он ничего не слышал и не видел кроме объекта съемки.

Даша разрыдалась. Алиса, довольная, - заплакала, значит, сломалась, отошла в сторону. Владимир Константинович, отставив камеру, задумался.

- Ты чего? - удивилась женщина.

- Да, так, мысль одна появилась...

- Какая мысль?

- Смотри.

Он нагнулся, взял клок сена, понес его к лампе, положил перед ней сантиметрах в десяти. А сам улегся на пол так, чтобы в поле зрения камеры попала и Гортензия, и ее горючее ложе, и лампа, и клок сена перед ней.

Через три минуты клок загорелся, вспыхнул. Гортензия тоненько заголосила. Еще минута и пламя перекинется на ее подстилку.

Перекинулось. Однако Алиса вовремя растоптала пламя.

- Миша, Мишенька! Возьми меня отсюда! - закричала Гортензия в камеру. Ты что, не видишь, как они меня мучают!

- Вот это уже хорошо, на первый раз хорошо, - довольно покивала Алиса, и вынув зеркальце из заднего кармана джинсов, сказала заранее приготовленную фразу:

- На, посмотри на себя! От твоей красоты уже осталось шестьдесят восемь с половиной процентов. Завтра к вечеру от нее останется половина. Если, конечно, Хирург со своим чемоданчиком к тебе не прорвется.

Алиса засмеялась, Владимир Константинович закончил съемку, и они ушли, таща за собой провод переноски.

105. Мужчина никогда не ударит женщину.

Прошло два дня, в течение которых Гортензия никого не видела - еду, проснувшись, она обнаруживала у двери. Однажды вечером пришел маленький кривой на правый глаз человечишка неопределенного возраста. Он принес на сложенной газете миску горячей перловой каши с мясом. Здоровый глаз у него горел такой жаждой ее тела, что Даша не на шутку испугалась: "Придет ночью, когда буду спать, тюкнет по голове ребром миски и мертвую изнасилует!"

Каша была баночной, консервированной и вкус у нее был отменный. Даша согрелась, удобнее устроилась на своем мягком ложе и стала смотреть в сводчатый потолок, пытаясь ни о чем не думать.

Когда она почти уже спала, пришел Лихоносов со своим чемоданчиком и большим, ярко горящим фонарем. Тяжело подойдя к Даше, он сел на чемоданчик, поставил у ног фонарь и стал смотреть немигающим взглядом. Сначала Даша обрадовалась - ей приятно было видеть человека, с которым ее так много связывало. Но потом она струсила - Лихоносов был трезв и, значит, будет оперировать.

- Ну, не надо так пугаться, девочка, - мягко отреагировал Хирург, рассматривая женщину непривычно холодными глазами. - Тебе надо было просто позвонить мне и расторгнуть наш брачный контракт простыми житейскими словами: "Милый, я полюбила другого, ты же знаешь, что такое любовь?" И мы остались бы друзьями.

Даша молчала. Она лихорадочно всматривалась в лицо Лихоносова и понимала, что слов, которые размягчат его решимость, она найти не сможет.

- Понимаешь, я должен это сделать, должен, ради тебя и ради меня. Понимаешь, я Лору сделал счастливой, и она обманула, покинула меня. Тебя я сделал счастливой, и ты обманула и покинула. И если я не накажу тебя, не накажу вас, то есть, не наказал бы Лору, то и третья моя попытка закончится тем же. Ты же понимаешь это...

- Что ты сделал с Лорой? - спросила Даша, пытаясь держать себя в руках. Ноги ее болели нестерпимо.

- Да считай ничего... - гнусно улыбнулся Лихоносов - Как ничего?

- Ну, в общем, получается, что я ничего с ней не сделал, потому что она сейчас почти ничем не отличается от той женщины, которая много лет назад попросила меня сделать ее счастливой...

- Ты оперировал ее?!

- Да, я сделал ей минус-операцию.

Даша попыталась представить Лору с вычтенной красотой. Получилась десятичная дробь со многими нулями. Потом представила ее олигарха. Он стучал кулаком в кабинете министра внутренних дел.

- Тебя же найдут! - воскликнула она, вновь увидев Хирурга. - Она же не простой человек, она же известная красавица! Депутаты поднимутся, пресса, президент отреагирует. Он, кстати, недавно говорил, что она одна из самых красивых женщин России, а может и самая красивая.

- Чепуха. После того, как я сделаю тебе минус-операцию, я пройдусь скальпелем по своему лицу, и стану похож на Киркорова. Не будет же он арестовывать всероссийского любимца.

Они помолчали, глядя в стороны. Первой заговорила Даша. Подняв глаза, с лихвой наполненные нежностью, она сказала:

- Витя, а мы ведь можем договориться...

- Договориться с маньяком? Ха-ха-ха, - рассмеялся он на манер Фантомаса.

- Ты же любил меня...