Хирург возвращается

— Глупости какие. Все равно уволят — я же тут по собственной инициативе! Меня официально никто сюда не делегировал. Так что справляйтесь сами!

— Я от вас такого не ожидал! — грустно говорит заведующий хирургией.

— Иван, давай без этого трагизма! Я вам в помощи не отказываю. Операцию начнете сами, а если что-то серьезное, то я немедленно включусь! Пора самим принимать решения и оперировать по-взрослому! А то, значит, если типичный аппендицит или прободная язва, вы оперируете, а как шаг в сторону, заходите в тупик. Приступайте без меня!

— Хорошо! — сияет Макаров. — Только не убегайте далеко!

— Да куда я денусь с подводной лодки! Вот только съезжу в магазин — и сразу назад!

— Ладно, езжайте! Только имейте в виду, без вас мы не начнем.

— Поднимайте больного в отделение и интенсивно капайте. Скоро буду!

Всегда так: именно под занавес что-то случается! Неважно, командировка или последний день перед отпуском, обязательно произойдет что-то вроде этого случая. Я уже этому не удивляюсь. Удивительно было бы, если б наоборот, никого не привезли и я спокойно убыл в Питер.

В местный супермаркет мы с Григорием приезжаем к десяти часам. Пока набираем деликатесы, большая стрелка на циферблате огибает половину круга. Честно говоря, хотелось обойтись без спиртного, но Григорий настаивает: мол, народ не поймет. Что за проводы без ста грамм? Еще скажут, что зажал, жадный доктор из Питера.

Тут нарисовалась новая проблема: спиртное продают только с одиннадцати часов. Никакие наши увещевания не помогают. Продавцы остаются непреклонными и даже пугают полицией. Приходится терпеливо ждать. Вино-водочный отдел открывают только в двенадцатом часу, а в больницу мы добираемся к двенадцати.

— Ну, где вас черти носят? — взволнованно спрашивает Иван Ильич, когда мы с Григорием, сгибаясь под тяжестью пакетов, появляемся в отделении. — Больной уже на столе и в наркозе!

— А что вы торопитесь? — спрашиваю я, передавая пакеты старшей медсестре. — Договорились же покапать пока.

— Уже покапали! Вы сказали два часа, а прошло почти три!

— Хорошо, начинайте оперировать, я сейчас поднимусь к вам в операционную, только переоденусь.

— Иду, но только, Дмитрий Андреевич, не исчезайте надолго!

Случай и на самом деле оказывается феноменальным. Лично я встречаю такое заболевание лишь второй раз в жизни. У пациента оказалась… флегмона задней стенки желудка. Проще говоря, нагноилась та часть желудка, что обращена к позвоночнику и прикрывает поджелудочную железу. Образовался солидный гнойник объемом больше литра, причем природа умудрилась так отгородить его от остальных органов живота и забрюшинного пространства, что до поры до времени гнойник проявлялся только незначительными болями под ложечкой и повышением температуры. Как правило, такая патология заканчивается смертью пациента и диагностируется уже на вскрытиях.

В сложившейся ситуации, чтоб спасти жизнь пациента, пришлось выполнить сложную операцию: удалить весь желудок, а затем сшить оставшийся пищевод с тонкой кишкой. И то не факт, что это поможет. Увы, выбора не остается: приходится включиться в операцию и принять в ней деятельное участие.

Операция протекает тяжело: воспаленный желудок, пропитанный гноем, буквально расползается у меня в руках. Возникает значимое кровотечение. Лишь самообладание хирургов и слаженное взаимодействие с анестезиологами помогли нам не потерять больного. За операцию, которая продолжалась почти пять часов, мы переливаем около семи литров крови и кровезаменителей. Все это сопровождается величайшим напряжением и требует огромной самоотдачи, все это время мы стоим согнувшись, практически не распрямляя спины. Лишь наложив последний шов на кожу, я понимаю, как смертельно устал.

Умаялся не только я, но и все сотрудники, участвовавшие в операции. Однако цель достигнута: операция прошла успешно, и у больного со смертельным заболеванием появился шанс встать на ноги. После этого я отслеживал его судьбу: ежедневно звонил докторам в Карельск и корректировал лечение. Больной не сразу, но выздоровел. Послеоперационный период осложнился лишь нагноением срединной раны, которая потом зажила. Но это уже была мелочь по сравнению с тем, что мы совершили. Летальность у прооперированных пациентов с флегмонами желудка даже в специализированных клиниках остается очень высокой.

Когда мы выходим из операционной и спускаемся в отделение, там почти никого нет. Дневной персонал разошелся по домам, так и не дождавшись конца операции. Осталась только дежурная смена, скучающие старшая медсестра и перевязочная медсестра Надя Багрова со своей неразлучной санитаркой Тоней. Проводы получаются какими-то скомканными, да и я так уморился в операционной, что уже не хочется никакого праздника. Однако Иван Ильич и Григорий другого мнения и настроены по-боевому:

— Дмитрий Андреевич, не раздумывайте, просим к столу! Не отказывайте в любезности! Девушки постарались на славу: накрыли очень приличный стол!