Хирург возвращается

Мы садимся в машину и, отъехав от монумента Героям Гражданской войны на пару километров, спускаемся по серпантину, петляющему сквозь покрытые густым хвойным лесом сопки. Дорога долго идет под уклон, и поначалу кроме мелькающей за окном сплошной зеленой стены ничего не видно. Неожиданно дорога выпрямляется, и мы выезжаем на берег Белого моря.

Теперь наш путь лежит по хорошо накатанной грунтовке, проложенной вдоль усыпанного гладкими серыми камнями побережья. Вид открывается изумительный. Слева — дремучий, непроходимый лес, словно с картин Васнецова. Кажется, еще минута — и из чащи выедет на боевом коне закованный в броню витязь. Справа от нас расстилается изумрудная морская гладь до самого горизонта, а вся водная поверхность усеяна небольшими островами. Острова круглой или овальной формы, они поросли высокими прямыми соснами и густой сочной травой. Хоть сейчас бери в руки кисти, краски, мольберт и рисуй этот ошеломляющий беломорский пейзаж.

Еще через десять минут мы выезжаем на относительно гладкую поляну на самом берегу моря. Метрах в пятидесяти от нашей стоянки в море впадает неширокая, мелкая, весело журчащая речушка с удивительно прозрачной водой.

— Куомь! — показывает главврач, выключая двигатель. — Пойдемте, подойдем поближе. Там красная рыба водится, у нее сейчас как раз нерест идет.

— А какая рыба? — Я выпрыгиваю из машины на покрытую мелкой галькой полянку.

— В основном семга. Но ловить ее просто так запрещено законом, нужно брать специальную путевку. Если желаете, можем организовать!

— Честно говоря, совсем не хочется возиться с рыбалкой! Не любитель я этого дела. Да и потом, куда я добычу дену? Повешу у себя в номере на веревку, стану сушить, вялить?

— Как угодно, — морщится Михал Михалыч. — Но имейте в виду, если что…

— Какая шикарная вода! — Я припадаю ртом к хрустальной влаге. — Какой необычный вкус! Такая вода бывает только в таежных местах, не тронутых цивилизацией… и в Байкале.

— Это точно! — соглашается Михал Михалыч, опуская в речку двухлитровую пластиковую бутыль. — Я всегда, когда мимо проезжаю, непременно набираю домой речной воды. Вкуснотища необыкновенная! Самое интересное, что она остается свежей даже спустя несколько дней. Правда, больше трех дней она у меня никогда не задерживалась: выпиваем.

— Действительно, великолепная водица! — Напившись, я вытираю рот носовым платком. — А у вас, Михал Михалыч, лишней бутылки не найдется?

— А как же, держите, — порывшись в багажнике, он подает мне чистую пластиковую бутыль из-под минералки. — А вы бывали на Байкале?

— Доводилось.

— А мне вот как-то не пришлось побывать, все норовил, но….

— Какие ваши годы, Михал Михалыч!

— Говорят, вода в Байкале всегда чистая.

— Не только чистая, но и очень прозрачная и до чрезвычайности вкусная. Только холодная, особенно не покупаешься. В озеро впадает много холодных ключей, даже летом вода не прогревается.

— Так и наше Белое море тоже особенно не радует купальщиков.

— Ну, я бы так не сказал. Вчера вот на себе испытал прелести беломорского гостеприимства.

— А-а! Плюх! — Словно в подтверждение моих слов, некий мужчина в синих семейных трусах с разбегу бросается в море и, вынырнув на поверхность, короткими сильными гребками удаляется от берега.

— А-а-а! Плюх! Плюх! — Еще два парня, похоже подвыпивших, бросаются следом в воду.

— Вот, — указываю в сторону купающихся мужчин, — а вы говорите, холодно.

— Так это, наверное, железнодорожники — уже заранее начали праздновать свой день. А пьяному, как известно, море по колено!

— А эти тоже празднуют? — Я киваю в сторону группы женщин и детей, что с шумом и брызгами вошли в море и принялись плескаться в серебристой воде, оглашая окрестности радостными воплями.

— Ну, случаются исключения, — задумчиво почесывает взмокший лоб главный врач, — особенно когда жарко. Но назвать это системой язык не повернется. Тут все же не Красное море, а, позвольте напомнить, Белое.

Приглядевшись, я вижу, что все побережье усыпано телами отдыхающих. Люди, разбившись на группки, жарят шашлыки, пьют пиво и водку, негромко смеются и разговаривают между собой под тихие песни из динамиков магнитофонов. Ни пьяных истерик, ни драк — того, что часто встречаешь на других отдаленных пляжах. Те, кто уже закончил свой отдых, к моему огромному удивлению, тушат морской водой костры и забирают с собой мусор в специальных пластиковых пакетах. Нигде нет ни пустой бутылки, ни сморщенного окурка. Поразительно, но все это я вижу своими глазами! Прямо чудеса какие-то!

— Вы что так подозрительно смотрите на отдыхающих? Случилось что?

Я в двух словах объясняю ему свои наблюдения.

— Ах, вы об этом? — широко улыбается главный врач Карельской ЦРБ. — Так тут принято! Со школьной скамьи прививают любовь к природе. Вот отвращение к пьянству, к огромному сожалению, никак не привьют, а уважение к окружающей среде — мало-помалу получается.

— Ну, хоть что-то! А если в непотребном пьяном виде еще и начнут на природе пакостить, то тогда, лес и море, только держитесь!