Хирург

Я смотрю на показатель уровня лейкоцитов, и мне становится понятна причина ее мучений. Аппарат обнаружил присутствие миелобластов, примитивных предшественников опухолевых клеток, которых не должно быть в крови. У Сьюзан Кармайкл типичный миелобластный лейкоз.

Я без труда могу угадать, что ждет ее в ближайшие месяцы. Я вижу ее лежащей на операционном столе, где ей делают пересадку костного мозга.

Я вижу, как клоками выпадают ее волосы, пока она не смирится с неизбежностью и не обреется наголо.

Я вижу, как по утрам она корчится над судном, а потом долгими днями лежит, уставившись в потолок, и ее жизненное пространство сужается до кубатуры ее спальни.

Кровь — источник жизни, магическая жидкость, которая питает нас. Но кровь Сьюзан Кармайкл работает против нее, она разливается по ее венам словно яд.

Все эти интимные подробности мне известны, хотя я и не знаком с госпожой Кармайкл.

Я передаю результаты анализа по телефаксу ее лечащему врачу, кладу листок в корзину для доставки и беру в руки новый образец. Еще один пациент, еще одна пробирка с кровью.

Связь между кровью и жизнью известна еще с древних времен. Но наши предки не знали, что кровь вырабатывается в костном мозге, как не знали и того, что большую ее часть составляет вода. Между тем они признавали ее силу и власть, поэтому и приносили в жертву богам. Ацтеки использовали костяные перфораторы и иголки из агавы, чтобы прокалывать свою кожу и высасывать из нее кровь. Они прокалывали себе губы, языки или грудь и приносили в дар богам свою кровь. Сегодня такое самоистязание сочли бы психическим заболеванием.

Интересно, что бы подумали ацтеки про нас.

Вот я здесь, в обстановке полной стерильности, весь в белом, в перчатках, которые предохраняют мои руки от случайных брызг крови. Как далеко ушли мы от своей природы! От одного вида крови некоторые из нас падают в обморок или шарахаются в сторону, завидев на тротуаре ее следы. Мы закрываем глаза детям, когда на экране телевизора показывают сцены насилия и жестокости. Люди потеряли связь со своим естеством, забыли, кто они есть на самом деле.

Впрочем, к некоторым из нас это не относится.

Мы существуем в их мире, нормальные с виду; возможно, мы более нормальные, чем кто-либо, потому что не позволили упрятать себя и мумифицировать в стерильный бандаж цивилизации. Мы видим кровь и не отворачиваемся. Мы понимаем ее красоту, реагируем на ее зов.