Хирурги человеческих душ Книга третья Вперёд в прошлое Часть первая На переломе

Сессия Красносыльского районного Совета народных депутатов была назначена на 3 октября 1993 года. И первым в повестке дня значилась отставка Подлужного. Вопрос о сложении полномочий был чистой формальностью и должен был занять не более четверти часа, поскольку соответствующие переговоры с депутатскими фракциями в рабочем порядке уже состоялись. Вследствие чего Алексей надеялся, что, сдав дела преемнику, он со щемящим сердцем, но в спокойной обстановке отправится в Варначинск, чтобы вступить в прокурорскую должность. А освоившись, перевезёт на новое место жительства и семью.

Ан не тут-то было. В конце сентября борьба за власть между Ельциным и Верховным Советом России резко обострилась. Президенту страны надоели депутаты, которые ему постоянно вставляли ему палки в колёса. Кроме того, амбициозный и самолюбивый Ельцин, одержавший три судьбоносных, но по большому счёту пирровых победы для страны (выборы 1991 года, разгром путчистов, апрельский референдум), окончательно уверовал в собственное предназначение и во вседозволенность, дарованную ему свыше.

Столкновение двух ветвей власти переросло в горячую фазу 21 сентября 1993 года — с изданием Ельциным Указа № 1400 "О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации". Этим актом, в частности, новоявленный российский самодержец лишал Съезд народных депутатов и Верховный Совет РФ законодательных, распорядительных и контрольных полномочий, коими последние были наделены Конституцией России.

Ответ себя не заставил долго ждать. Тут же по телевидению выступил Хасбулатов, квалифицировавший поступок Ельцина как государственный переворот. Не отстал и Конституционный суд РФ, на экстренном заседании постановивший, что президентский указ в двенадцати пунктах нарушает Конституцию страны и является основанием для отрешения Ельцина от должности. С формально-юридической точки зрения это был абсолютно законный и обоснованный акт.

Парламент, вдохновлённый высшим судебным органом, незамедлительно принял документ, которым отрешил самочинного лихого диктатора от должности и лишил всех полномочий. А затем принялся формировать собственное правительство. Попутно организовав оборону Белого дома по ельцинскому образцу и подобию двухлетней давности.

И день ото дня конфронтация в Москве усиливалась. Стороны вербовали союзников и подтягивали боевые ресурсы. У законодателей это лучше получалось среди рядовых граждан, у исполнительной власти — в силовых структурах. Для Ельцина особенное значение также имел тот факт, что его безоговорочно поддержали Штаты, в том числе в лице президента Клинтона. Расклад получался взрывоопасный и неравновесный. Так долго продолжаться не могло.

Иная ситуация складывалась на периферии. Подавляющее большинство россиян на этот крайне опасный конституционный кризис взирало, разинув рот. Сидя у телевизора. За пределами МКАД, в отличие от августа 1991 года, преимущественно царила пассивное выжидание: «Как будет, так и будет».

Что до Алексея, то его линией поведения предсказуемо оказалось неприятие обеих сторон. Неожиданно для самого себя он выяснил, что является неплохим знатоком семейных проблем и русских народных пословиц и поговорок. Ибо время от времени у него умудрено вырывалось: «Муж и жена — одна сатана…Муж с женой ругайся, третий не мешайся». Да и Татьяне, как обычно, наиболее симпатичной представлялась позиция мужа.

Отношение семьи Подлужных к происходящему в верхах изменила мама Татьяны. Людмила Михайловна с первых минут конфликта властей однозначно и яро заявила о себе как о враге Кремля и приверженце Белого Дома. Она простила прошлые грехи тандему Руцкой-Хасбулатов. Зато до дрожи во всём теле жаждала свержения Ельцина. А на пустующей главной площади Среднегорска устраивала одиночные пикеты в поддержку парламента, поскольку никто из бывших коллег по горкому и единомышленников-партийцев к ней и не подумал присоединиться.

Основательно продрогнув на осеннем ветру, Серебрякова возвращалась в постылую профессорскую квартиру (поскольку с Владимиром Арсентьевичем у неё по-прежнему были «контры»). И вечерами Людмила Михайловна отводила душу, беседуя по телефону с дочерью и жалуясь на «политическое болото», коим она обзывала областной центр и всех его жителей. На разговоры она денег не жалела, потому что расчёты за все коммунальные и тому подобные услуги свалила на «пока мужа».

Но на финише первой недели политического кризиса Серебрякова нашла выход из тупикового бессилия. Она вышла на старую московскую знакомую Инессу Ромуальдовну, в прежние добрые времена работавшую в аппарате ЦК КПСС, и нашла с ней общий язык. После чего, не мешкая, укатила в Москву «бороться за правду». Пребывая в столице, Людмила Михайловна продолжала поддерживать связь с Татьяной, но уже в форме кратких и по-военному острых реляций.