Хирурги человеческих душ (роман-трилогия). Книга первая. Человек может всё!

Прокурор старчески пожевал губами, обдумывая дальнейший ход беседы, а затем продолжил:

– Может быть, может быть…Не заметил парочку крашеных фифочек в коридоре?

– Угу. Матрёшки из одного лукошка.

– Вот тебе и угу. Твои клиентки.

– Что опять ещё?

– Заявляют об изнасиловании работником милиции.

– Час от часу не легче!

– Некто маман Платунова с дочкой. Молодая настаивает, что в конце апреля с ней совершил половой акт некий сотрудник медвытрезвителя. Называет конкретные приметы.

– Яков Иосифович! – буквально взвился со стула под потолок Подлужный. – Вы бы поручили разобраться кому-нибудь из помощников. Их же у вас целых пять. А у меня завал! Притомили уже…

– Притомил? Вы выбирайте, товарищ Подлужный, выражения, – остепенил его шеф. – Это раз. Помощницы не потянут такой воз, это два. Тут не банальщина какая-нибудь.

– Яков Иосифович! – натуральным образом простонал подчинённый. – Вы же не хуже меня предвидите, что это будет за расследование. Жалуются на милиционера, это раз, Изнасилование, если верить тем фифочкам, имело место в апреле, а ныне уже июнь. То есть следы, как пить дать, что кот сметану слизнул, вот вам уже и два. В отделе внутренних дел на меня и без того косо смотрят с той поры, как я гаишника упёк. Уже поговаривают, что я на костях милиции себе служебную лесенку в Эдем строю. То будет три. Заковыристый казус требует, чтобы им вплотную занимались, а у меня и без него хлопот невпроворот, четыре. И наконец, вы же прекрасно осведомлены, что я не перевариваю данную категорию дел, пять…

– …И прокурора нужно слушать, шесть, – остановил его Двигубский. – Не гундось, Алексей. Эдак ты и меня сосчитаешь, что тот козлёнок из мультика, который умел считать до девяти…

– …до десяти, – хмуро поправил «знатока мультфильмов» неуступчивый критик.

– Ну, до десяти, – тактически грамотно пошёл «на уступку» шеф. – Чего ты, ровно гудок заводской? Вхожу в твоё положение и, если грамотно разрешишь эту каверзу, обещаю премию от прокурора области. Никогда тебе не льстил, но тут объективно признаю: ежели тебе сей казус окажется не «по зубам», то его вряд ли кто-либо ещё «разгрызёт». Прими и это во внимание. А также иди и прими у Риммы заявление этих кумушек…А то, может статься, и отговоришь их. Однако, чтоб грамотно и без нажима. Будто бы вызрело само собой.

– Коли так, создайте мне условия, Яков Иосифович, – строптиво упёрся Алексей.

– Говори яснее.

– Без машины мне не поспеть. Давайте вашу «Волгу». У меня пять мест запланировано объехать. И завтра – столько же…

– Ишь ты, «Волгу» ему, – барски откинулся Двигубский в кресле. – Хм…А коли не дам?

– Тогда я умываю руки, – веско заявил Подлужный. – Вот завалю дела, и пусть нас с вами казнят на пару. Лучше ужасный конец, чем ужас без конца!

– Ты, Подлужный, у мёртвой бабы сношать выпросишь, – с несвойственной ему скабрезностью съехидничал прокурор, вообще-то отличавшийся высокопарной словесностью. – Уговорил. Сегодня и завтра машина передаётся тебе…кгм…не насовсем, но на приоритетное обслуживание.

– Один – один! – уже посмеиваясь, подытожил переговоры Алексей, шагая на выход.

2

Выйдя в приёмную, Подлужный забрал у Риммы заявление об изнасиловании, в получении которого расписался в журнале. Затем он подошёл к чете расфранчённых посетительниц и с тщательно скрываемым раздражением отрекомендовался:

– Следователь Подлужный. Вы Платуновы?

– Да-да, – поспешно вскочила со стула мамаша.

– Да вы сидите, сидите, – невольно смягчаясь, жестом усадил её Алексей. – Мне поручено рассмотреть ваш вопрос. Но, поскольку я после ночного дежурства и даже не успел позавтракать, вам придётся с четверть часа подождать.

– Мы понимаем-понимаем! – вновь привстала Платунова-старшая.

– Я постараюсь быстрее обернуться, – пообещал следователь.

Возвратившись в свой кабинет, Алексей положил заявление в сейф и достал из нижнего ящика письменного стола полиэтиленовые кулёчки с сахаром, индийским чаем и печеньем. Затем он направился в кабинет под номером пять, где размещались помощники прокурора Авергун Мелисса Марковна и Торхова Ульяна Васильевна. Туда он заглянул с традиционным шутливым возгласом:

– Добра-здоровья, милые барышни! А не попотчуете ли чайком странника?

– Здоровы будем, Ляксей! – отрываясь от бумаг, в тон ему ответила сленгом начала двадцатого века Авергун – крупная темноволосая 35-летняя женщина с неприступным от природы выражением лица. – Почифирить3 захотелось за чужой счёт? Так знай, Ляксей, ты – не медаль, и место тебе не у нас на шее! А шёл бы ты в люди… Работать!4

Мелисса Марковна, зная литературное пристрастие Подлужного к тёзке и великому пролетарскому писателю Горькому, которого тот зачастую обильно цитировал, сейчас «била» гостя его же «оружием».

– Так я же не задарма, – деланно обиделся визитёр, демонстрируя прихваченные атрибуты чаепития. – Я же только за кипяточком.

– Раз так, то милости просим, – «подобрела» Торхова – ровесница Авергун, поразительно внешне похожая на соседку по кабинету.