Хирурги человеческих душ

Завершающая угроза прозвучала из уст задержанного неожиданно правильно и чисто. Подобно каллиграфически начертанной фразе.

– Товарищ Бойцов, гражданин Сукиасян! – строго остановил Подлужный раскипятившихся. – …А вы, гражданин Сукиасян, оказывается, взрывной. А я предполагал, что вы тихий. А вы взрывной. И при таком взрыве мно-о-о-гое натворить можете…

– К-хе, – резко утихомирившись, скромно кашлянул Арменак.

Подспудный смысл, таившийся в резюме Подлужного, мигом укротил вспыльчивого южанина. Он подействовал эффективнее наручников и смирительной рубашки. Оценив этот посыл, Арменак в последующем держал себя крайне осмотрительно и выдержанно. Видимо, есть вещи, охлаждающие самый дикий темперамент.

– Так вам нужен переводчик?

– Нет. Не надо.

– Что ж, отметим это в протоколе, – уже с лёгкой манерной ленцой проговорил следователь, – Объявляю вам, что вы будете допрошены в качестве подозреваемого в убийстве гражданки Алькевич Марины Германовны в ночь с 14 на 15 июня.

– Алькевич? – лицо Сукиасяна покрылось красными пятнами.

– Хм, ещё скажи, что не знаешь такую, – хмыкнул Бойцов.

– Алькевич, – повторил Арменак, глядя исключительно на Алексея. – Неважно. Но если я подозреваемый, то… то давайте мне этого… адвоката.

– В соответствии со статьями 46, 47 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР защитник допускается к участию в деле с момента задержания или предъявления обвинения соответствующему лицу, – раскрыл следователь кодекс в нужном месте и положил его перед подозреваемым. – Пока ни того, ни другого в отношении вас нет.

– Тогда я не скажу ни-че-го, – с суровым видом заявил Сукиасян.

– Отказываетесь от дачи показаний?

– Без защитника отказываюсь.

– Так и запишем, – внешне уравновешенно резюмировал следователь, оформляя отказ.

Про себя же Подлужный подумал, что фамилия Сукиасяну досталась не просто так. С этим замкнутым «безмолвником» придётся основательно помучаться.

9

Дальнейший алгоритм детективных действий Подлужного и Бойцова был выверен, как ходы Михаила Таля в шахматной партии 1965 года против Бента Ларсена.⁷⁴

К назначенному сроку в прокуратуру прибыл официант Фирстов, который на опознании без колебаний указал на Сукиасяна. Причём тут же пояснил, что опознанный посещал ресторан в ночь с 14 на 15 июня. И пока Алексей с индифферентным видом заносил полученные данные в протокол, Николай с плохо скрываемым ликованием корчил рожи Арменаку.

На последовавшей очной ставке, где солировал свидетель, а подозреваемый по-прежнему отмалчивался, Фирстов и вовсе припомнил столик, за которым разместился Сукиасян. И уточнил, что тот сидел метрах в пятнадцати наискосок от столика Марины Алькевич. К сожалению, официант не привёл ни единого подтверждения контакта Марины с оппонентом. Арменак же, не «под протокол» буркнул, что для русских все армяне на одно лицо.

Вскоре Фирстова сменил Алькевич. Опознание им Сукиасяна не понадобилось, ибо формально они были знакомы по работе. Зато на очной ставке «рассеянный с улицы Бассейной» поднапрягся и припомнил дополнительную деталь новогоднего праздника во дворце культуры. Раздухарившись, Борис Семёнович теперь напористо настаивал, что Арменак не только пригласил его покойную жену на танец и заказал в её честь песню, но и прислал бутылку шампанского их столу. Помимо этого Алькевич назвал фамилии сослуживцев, которые, вне всякого сомнения, подтвердят эти факты.

Затем последовал обыск квартиры Сукиасяна, где были изъяты водительское удостоверение подозреваемого, а также техпаспорт на автомобиль марки ВАЗ-2107 «Жигули». Не лишним оказалось и обнаружение под кроватью чемодана, в котором был припрятан нож с фронтальным выбросом клинка. По внешним признакам нож вполне тянул на холодное оружие: по твёрдости и длине клинка, по ширине его обушка, а равно по заточенному лезвию и наличию гарды.⁷⁵

И пусть собственно хранение холодного оружия закон не относил к уголовно-наказуемым деяниям, нож Подлужный всё же изъял. Он не упустил из вида (пусть и вероятностный) вывод судебно-медицинского эксперта о том, что смерть Бухвостова наступила от ножевого ранения в область сердца.

В жилище были добыты косвенные и, откровенно говоря, весьма хлипкие доказательства причастности Сукиасяна к убийству в сквере оперного театра. Потому на обыск в гараже Алексей возлагал особые надежды. И они оправдались в полной мере – в той степени, на которую только было способно «стойло железного коня» Арменака. В данном прибежище был обнаружен «немой свидетель», безжалостно выдавший хозяина – правое переднее колесо автомашины, на покрышке которого «злорадно скалилось» повреждение в форме эллипса.