Хирурги человеческих душ

– На твоём месте, Подлужный, я бы стёр ухмылку-то, – посоветовал начальник. – И курс мы держим в облпрокуратуру. К Сясину. Он сегодня ни свет ни заря, в семь часов утра лично… Штукенция небывалая! Так вот, лично объявился в ИВС с начальником отдела по надзору за местами лишения свободы Штаповым. Нарисовался, кстати сказать, по жалобе твоего фигуранта. Как его… Сусаяна?

– Сукиасяна.

– Во-во. Проверил законность и обоснованность его задержания и оттуда позвонил мне. Устроил разнос. Распекал за то, что я устранился от прокурорского надзора за законностью следствия по делу. А также ядом исходил, что ты со своим раздолбаем Бойцовым за выходные Сусяну глаз сомкнуть не дал. И на «очко» сходить не давал. Вы что, Алексей Николаевич, со своим дружком вытворяете?

– Да вы дайте слово сказать, Яков Иосифович! – вспылил Алексей. – Мало ли что фигурант натрепал. Навешал «лапши» на уши Сясину. А тот тоже хорош: развесил «локаторы»…

– Вот что, Подлужный, – жёстко оборвал его Двигубский, – вы говорите, да не заговаривайтесь. Выбирайте выражения. Заместитель прокурора области – это вам не фунт изюму! Дебатировать я не намерен. У вас покуда нос не дорос, поучать. Попробуйте потягаться с Сясиным. Там и оценим вашу прыть. Да и я хорош, старый пень, доверился молодому да раннему…

В приёмной Сясина Двигубский и Подлужный проторчали битый час – столь тщательно надзирающий начальник изучал привезённое ими дело. По истечении томительного отрезка времени от Сясина вышел Штапов. Критически хмыкнув в адрес Алексея: «Деятель!», начальник отдела с какой-то бумагой направился к выходу. Затем к Сясину пригласили «проштрафившихся».

– Утро доброе, Яков Иосифович! Здравствуйте, Подлужный, – встретил их царственным возгласом заместитель прокурора области по следствию, колыхнувшись тушей в кресле. – Присядьте. Пока…, – вельможно повёл он по-женски пухлой рукой в направлении стульев на ковре перед собой. – Турусы на колёсах я с вами разводить, не склонен. Потому коротко и по существу. Дельце я внимательно изучил. Доказательств вины Сукиасяна в нём нет. Так, досужие домыслы и догадки…

– Как это?! – возмутился Алексей, непочтительно перебив руководителя высокого ранга.

– Да так! – повысил голос Сясин. – Помолчите, Подлужный. Здесь вам не ИВС. И перед вами не блатная шпана, а первый зам прокурора области. Теперь, касаемо доказательной базы. Щас от неё камня на камне не останется. Первый ваш довод. Редкое имя. Какой-то Арми, от которого гасилась потерпевшая, мог быть приезжим. Либо это вообще не имя, а прозвище совершенно постороннего человека. Второй довод. Эпизод в ресторане. Заметьте, официант не берётся судить, кто напугал убиенную. А помимо Сукиасяна в ресторане сто пьяных мазуриков колобродило. Третий довод. Дневник запойного художника? Ну, если мы в основу обвинения положим то, что он видел какого-то молодого кавказца, то нас самих за национализм в каталажку надо бросить. К тому же все… кхе… двусмысленные и неоднозначные доказательства подмачивает то, что эта… Алькевич с половиной города таскалась. Нож в квартире и «Жигули» в гараже? Это, что называется, вокруг да около. Всё.

– Нет, не всё, – пронзая взором надзирающего прокурора, угрюмо возразил Подлужный. – Есть ещё колесо и след от автомобиля.

– А где экспертные заключения по ним? – ехидно осклабился Сясин.

– Будут.

– Вот когда будут, тогда и поговорим. И потом: ублюдочный художник и гулящая девка – два разных трупа. Два разных эпизода.

– С чего это? – подскочил на стуле Алексей. – А дневник? А то, что Фирстов их видел вместе перед убийством? А опознание изображений знака зодиака девушками из турбюро? Это что?

– Это? Это недожаренное блюдо, хе-хе… Вами недожаренное, Подлужный. Такие вот пирожки с котятами, – плотоядно потёр ладони Сясин, точно ему ко второму завтраку на жаркое подали свежеприготовленного подчинённого.

– Вульгарщина какая-то, – не оценил остроумия вышестоящего руководителя Подлужный.

– Хватит, товарищ следователь, – прервал его Сясин, подтянув узел галстука на своей жирной шее (что Алексей завершил бы с куда большей ретивостью). – Не намерен с вами турусы на колёсах разводить. Можете жаловаться. А пока забирайте дело и экземпляр моего постановления об освобождении Сукиасяна из-под стражи. Первый экземпляр Штапов уже увёз в изолятор. А вас, Яков Иосифович, я попрошу усилить надзор за законностью действий в лице данного самоуверенного товарища. Иначе подыщем под названную прокурорскую функцию кого порасторопнее.

Подлужному до сих пор не доводилось слышать, чтобы в подобном непочтительном тоне с Двигубским кто-либо разговаривал. И Алексей, забирая дело, даже застыл у большого канцелярского стола.

Двигубский по-старчески замедленно поднялся со стула и с достоинством, помяв мясистый кончик родовитого носа, ответил:

– Не зарывайтесь, Ладомир Семёнович. Не вы назначали, не вам и решать. Вы ещё у мамки сиську учились сосать, когда я первую санкцию подписывал. Не зарывайтесь…

И Яков Иосифович без разрешения пошёл прочь, на ходу, по-дворянски учтиво кивнув Сясину головой, как бы произнося: «Честь имею!»