Хирурги человеческих душ

Друзья, балуясь чайком с бутербродами, обсудили Сясина, которого Николай категорически заклеймил как «продажную шкуру мирового империализма и местного мафиози». Причём оперативник не ограничился абстрактными прописными сентенциями, а пообещал свои красочные эпитеты с сегодня на завтра подкрепить злободневными фактами.

– «По низам»⁸⁰ мне надуло информашку, – прибег Бойцов к типично сыщицкой терминологии, – что Сясин – засланный казачок. По ту сторону баррикад подшабашивает.

– Чепуха! – не поверил ему Алексей. – Были бы экспертные заключения по автомобилю и покрышке, так никуда бы и эта «продажная шкура» не делась…

– Не надо попой тарахтеть, дитятко! – снисходительно прервал его Николай. – Покеда, не буду тебе башку морочить обещаниями, но Сясин – засланный казачок. Погоди маненько.

– Погожу, – кротко ублажил его Подлужный, не желая затевать сомнительную пикировку.

А Бойцов, стравив негодование от поступка Сясина, перескочил с официоза на более приятную тему. Потянувшись всем телом до хруста хрясточков, он поведал приятелю «о восточных сладостях и интимных пряностях» минувшей воскресной ночи, проведённой с Людочкой Черныш из бюро судебных экспертиз. Подлужный в ответ лишь проглотил завистливую слюну. И нежданно-негаданно разоткровенничался, ибо прежде в таких вещах был субъектом крайне замкнутым.

– Между нами, Николя, – порозовел он от смущения. – У меня какие-то паранормальные видения. То ли из-за того, что свою Татьяну давно не навещал. То ли ещё что… Короче, приснилась мне Марина Алькевич. Уму непостижимо. Приходит живая. Ничего себе так – как на одном прижизненном снимке. И я… это… кгм… хочу с ней сблизиться. И она, как будто бы, не против. А в решающий момент просыпаюсь. Представляешь?

– Хошь, так сблизься! В чём проблемы? Га-га-га! – по-жеребячьи заржал Бойцов. – Я не вник: или ты меня тоже приглашаешь? Вдвоём-то сподручнее! Га-га-га! Одному-то страшновато на призрака! Га-га-га! На покойничка… Га-га-га!

– Я тебе как другу, а ты…, – обиделся Алексей.

– А то давай к Людочке Черныш сгуляем на пару, а? Га-га-га! – не унимался Николай. – Она – баба с понятием…

Скабрезно разинутый рот сыщика «заткнул» раздавшийся телефонный звонок. Подлужный взял трубку, и теперь уже его рот растянула довольная улыбка – звонила Оксана Соболева.

– Здравствуйте, – сдерживая порыв телячьего восторга, степенно отвечал ей Алексей, умышленно не раскрывая личность абонента и плотнее прижимая трубку к уху.

– Алексей Николаевич, – бархатисто звучал голос, даривший надежду. – Вы проявляли желание взглянуть на фотографии Мариночки. Оно у вас не пропало?

– Напротив, возросло.

– Вы так… скованно отвечаете. У вас посетители?

– Ваша проницательность просто потрясает меня. Хотел бы я иметь такого помощника.

– Вы, как обычно, в своём репертуаре, – подытожила Соболева, и в её интонации прорезался холодок. – Даже не знаешь, что с вами и делать. Так и быть, я выполню долг перед Мариночкой. И готова вас принять. Завтра. В четырнадцать часов. Мой адрес и телефон у вас есть.

– А попозже нельзя? Скажем, вечером.

– Исключено. Каждый вечер в ресторане представления.

– Принимается! – поспешно прокричал Алексей. – Буду непременно! Прошу прощения за медвежью галантность. Обстоятельства…

– Сочтёмся, – неуловимо потеплел отклик танцовщицы. – Всего доброго.

– До свидания!

Подлужный ласково положил трубку на телефонный аппарат, нежно погладил её и в возбуждении совершил резвый променад по кабинету, игнорируя присутствие Бойцова.

– Кто звонил? – сыщицкой интуицией прочувствовав неладное, осведомился Николай, точно перед ним дефилировал «на цирлах» не товарищ по борьбе с криминалитетом, а Арменак Сукиасян.

– А! Профурсетка одна! Плохая женщина. Титикака! Как любит выражаться милицейская ищейка господин Бойцов, – беззаботно рассмеялся Подлужный, потрепав за щёку разыскника и от избытка эмоций погладив его по голове: – Ух ты, Котовский мой плешивенький!

– Нну-ну, – затрудняясь в оценке происходящего, протянул Николай. – Бутербродов больше нет? Тогда я пошёл.

– Давай, Коля. Пока, – отнюдь не задерживал его соратник.

И озадаченный Бойцов, не находя повода для задержки, вышел из кабинета.

До сих пор Алексей принадлежал к числу верных мужей. Более того, кроме Татьяны, как мужчина, он не был близок ни с одной другой женщиной. Ни душой, ни телом.

По общему правилу, блуд в сознании человека предваряет адюльтер телесный. В этом смысле Подлужный умудрился допустить двойное грехопадение. Если Марина Алькевич в обольстительных позах являлась в его сны без всякого ведома и спроса, то Оксану Соболеву на уровне «подкорки» он сам допустил в свой внутренний мир.

И если духовная «начинка» Соболевой была terra incognita⁸¹, но не чересчур занимала Алексея, то непознанное телесное естество танцовщицы не только рисовалось ему устроенным по неземным законам (не как у простых смертных), но и волновало его. Доходило до абсурда. Ситуативно ему мнилось даже то, что у объекта его искушения анатомия и физиология… Как бы вернее это передать… Метафизическая. Сверхъестественная.