Хирургическая месть

– Но ты не можешь… – прервала она его, подняв голову и заглянув в темные глаза. Из них бесследно исчез всякий арктический холод, растаял весь лед. Теперь это были глаза, светящиеся любовью. – И потом, ты нужен в больнице, тебя ждут пациенты, ты не можешь их бросить надолго, а я не знаю, когда вернусь…

Вообще-то Марцио думал именно об этом: что он не может сорваться вот так неожиданно и на несколько дней уехать. У него был график операций и дежурств, который практически невозможно радикально изменить. Какой смысл вкладывала Арианна в свою первую фразу, оставалось только догадываться, хотя интуитивно Марцио догадался: что он не может переступить через себя и поехать с ней во Флоренцию, чтобы проводить в последний путь ненавистную женщину.

Марцио не стал разубеждать Арианну. В какой-то степени он действительно не хотел участвовать в этом. Но оставлять свою любимую женщину одну в тяжелую минуту он тоже не хотел. Он представлял ее в море боли и грусти и сам впадал в меланхолию. Он жаждал осушить ее слезы, подставить свое плечо, утешить. Главное – он чувствовал, что она нуждается в этом. А он даже не мог пообещать ей оставаться на связи 24 часа в сутки, если ей вдруг захочется позвонить ему. Ведь операции длятся по несколько часов. Не 2-3, а порой 7-8, даже 12 часов подряд иногда приходится сражаться за чью-то жизнь. И он, разумеется, не берет с собой в операционный зал телефон.

– Не волнуйся за меня, Марцио, я справлюсь, – проговорила Арианна после некоторого молчания. – Со мной ничего не случится.

– Когда ты вернешься? – спросил он.

– Как только все закончится, точнее сказать не могу, – ответила она. – Но я сяду на поезд до Турина при первой же возможности. Поверь мне, что я страстно желаю этого возвращения. Ты будешь ждать меня? – подняла она на него печальный взор.

Марцио полез в карман джинсов и достал оттуда связку ключей. Потом отстегнул от них два ключа, висящих на одном колечке, и протянул Арианне. Она вопросительно посмотрела на него.

– Это ключи от моей квартиры, – пояснил он и назвал свой адрес.

Ресницы ее затрепетали. Она боялась поверить. И не могла произнести ни слова, чтобы уточнить, правильно ли она поняла его слова. «Он предлагает мне жить вместе?!» – билась в мозгу опьяняющая мысль.

– Если хочешь, за время твоего отсутствия я перевезу к себе твои вещи, – сказал Марцио уверенно.

Глаза ее увлажнились, и слабая счастливая улыбка засветилась в них. Арианна бросилась ему на шею и крепко обняла. Потом достала свои ключи и торопливо вложила ему в ладонь, будто боясь, что он может передумать.

– Хотя если времени у тебя не будет, перевезем вещи потом вместе. Но как ты попадешь в свою квартиру? – спохватилась она.

– У меня в ординаторской в столе лежит копия ключей, – объяснил Марцио. – Звони мне при любой необходимости. А я отвечу…

– …когда сможешь, – прервала она его и снова грустно улыбнулась. – Спасибо.

– И сообщи, когда приедешь, я постараюсь встретить тебя на вокзале.

– Конечно, – кивнула Арианна. Но делать этого не собиралась. У нее были совсем другие планы.

****

День тянулся за днем, истекала уже целая неделя с тех пор, как Арианна уехала во Флоренцию. Нельзя сказать, что для Марцио время ползло медленно. Кардиохирургам зачастую вообще не удается заметить его ход. Иной раз даже сложно сказать, какое время суток стоит. Но в редкие минуты хирургического бездействия Марцио непрестанно возвращался мыслями к Арианне. И в такие моменты он наконец-то понял, что время может течь очень медленно, плавиться и по капельке стекать, лениво отсчитывая секунду за секундой, которые кажутся часами. Он томился в ожидании ее возвращения и на собственной шкуре испытал, что чувствуют влюбленные сердца в отсутствие любимого: что время кажется нескончаемым, когда живешь ожиданием встречи.

Они с Арианной перезванивались и переписывались, но крайне редко по сравнению со среднестатистическими влюбленными парами. Хотя для Марцио это было очень много, ибо у него по жизни имелось слишком мало времени на светские беседы. Иногда он сутками не общался ни с кем по телефону ввиду многочасового пропадания в операционном зале. Но эти короткие созвоны с Арианной были для него глотком ледяной воды в пустыне томления. Голос в трубке звучал, словно мелодичный колокольчик, пусть и грустный, но он дарил надежду на скорую радость встречи, хотя Арианна не произносила вслух точной даты своего возвращения.

Однажды, когда над городом стояла ночь, и солнечные лучи еще даже не думали просыпаться, у дома Марцио притормозило такси. Арианна вышла из машины и постаралась как можно тише захлопнуть дверь, чтобы не разбудить всю улицу. Махнув водителю, она в нерешительности остановилась, надевая на плечи рюкзачок. Арианна была здесь впервые, потому понятия не имела, куда идти.