Хищная диаспора

— Кулаков, выстрел туда! И сам поберегись.

— Товарищ старший лейтенант, вы бы поднялись на поверхность, — попросил меня огнеметчик. — От греха подальше. Мало ли что…

Но я сразу представил себе, как будут смотреть на меня мои бойцы, если я оставлю солдата в опасном положении, а сам поостерегусь беды. Их взгляды не будут добрыми даже в том случае, если никакого несчастья не произойдет.

Поэтому я отмахнулся, сместился в сторону, насколько позволяли полки, отвернулся и сказал:

— Стреляй!

Огнемет «Шмель-М» был уже подготовлен к работе. Несмотря на его неслабый шипящий и шелестящий звук, я все же услышал или просто почувствовал, как сразу после выстрела ефрейтор тоже шагнул в сторону. Мы не знали, что там за проход, и вполне могли ожидать обратного удара.

Это весьма скверная штука. Случается, что газам, распыленным гранатой, бывает некуда идти. Как раз в момент срабатывания механизма поджигания они упираются в какую-то преграду и начинают движение в обратную сторону. Вспышка может быть очень мощной. Она способна выжечь весь погреб вместе с огнеметчиком, заодно и мной, его командиром.

Я слышал, что в Сирии правительственные войска начали применять огнеметы против бандитов. Те в ответ стали перекрывать подземные коридоры внутренними металлическими герметичными дверями. Они плотно закрывались и обеспечивали эффективный обратный удар. Знающие люди говорили мне, что в результате этого погибло уже много огнеметчиков сирийской армии. Обратный удар начинается раньше, чем от высокой температуры оплавится металлическая дверь.

Но в нашем случае все обошлось благополучно. Только где-то вдалеке раздалось несколько почти одновременных взрывов. Что именно там грохнуло, сказать было трудно. Возможно, гранаты в подсумках у боевика, на четвереньках лезущего по подземному ходу. Не исключено, что сработала мина, которая была установлена на тот случай, если мы станем преследовать этого типа.

Но бандит был наверняка ликвидирован. Уйти далеко на четвереньках он не мог. Взрыв его, конечно же, основательно поджарил. Ни один живой организм не выдержит температуру сгорания боезапаса термобарической гранаты. Пусть она и недолго держится, тем не менее восемьсот градусов ни с кем шутить не будут.

Но взрывы говорили и о том, что стрелять из огнемета больше нельзя. Свод тоннеля наверняка обрушился. Теперь обратный удар гарантирован.

Вести преследование по подземному переходу тоже стало практически невозможно. Нам оставалось разве что копать там, где свод обвалился. Но тогда мы вынуждены будем дополнительно укреплять его, потому что после взрыва он все равно останется ненадежным. Причем не в одном месте, а сразу во многих.

У меня была еще надежда на то, что где-то неподалеку, в том месте, где произошел взрыв, образовался провал. Если так и вышло, то он давал возможность пробраться к главной галерее, откуда, скорее всего, и брал начало узкий лаз, ведущий в погреб, расположенный в сарае. Но этот провал еще следовало найти. Для чего нам требовалось снова собрать георадар.

— Товарищ старший лейтенант!.. — Взволнованный голос старшего сержанта Ничеухина добрался до моих наушников даже здесь, в погребе.

— Что случилось? — спросил я строго.

Я не признавал ни за кем права на панику, а голос старшего сержанта сейчас звучал, мягко говоря, довольно тревожно.

— Беспилотник над улицей летит, — доложил Ничеухин. — Тот самый, самолетного типа. Штурмовик с ракетами. Я слишком далеко нахожусь, боюсь, не достану до него. Оператор вас увидит и может атаковать.

— Мы в перчатках и в масках. Нас он не распознает. Посчитает, что после взрыва остались какие-то горячие точки, которые и видны, — успокоил я своего заместителя. — Да и спрятаться, в случае чего, нам есть куда.

— Он круг делает и высоту набирает. Похоже, оператор желает атаковать.

— Нас?

— Похоже на то.

Я высунулся из погреба, посмотрел на дом. Дочери эмира Рагима Арсланова по-прежнему в обнимку сидели на крыльце.

— Девочки! — позвал я их.

Русским языком они, к счастью, владели, подняли головы и посмотрели в мою сторону.

— Слышите, как самолет шумит? Это ваш папа летает. Он посылает вам привет.

Расчет мой был до примитивности прост. Тепловизионная камера беспилотника обязательно покажет девочек, стоящих посреди двора. Эмир не решится стрелять в нас, будет опасаться попасть в своих дочерей, даже если он сумел разглядеть моих солдат рядом с тем, что было недавно сараем. Я имел полное право сомневаться в том, что он смог это сделать.

Шум двигателя беспилотника над головой я тоже улавливал. К этому моменту дождь уже прекратился и не мешал слушать. Но вот увидеть дрон где-то там, в облаках, у меня никак не получалось.

На всякий случай я выбрался наружу, чтобы освободить лаз, а потом дал команду своим бойцам:

— Всем в погреб! Быстро!

Однако, как ни торопились мои бойцы, робот-самолет все равно пикировал быстрее. Я, честно говоря, увидел его только тогда, когда он выпустил первые две ракеты.